На острие меча

Лукан завороженно наблюдал, как сошлись оба цента, как судно Галла на полной скорости протаранило бок потерявшего управление и подставившегося под удар боспорского флагмана, как отошло назад, обнажив мрачный зев пробоины, в которую тут же стала вливаться вода. Баллисты квинквиремы добивали врага, разбивая его обшивку тяжелыми ядрами, на палубу огненным градом падали зажигательные снаряды.

– Мне кажется, – услышал он рядом голос Кассия, – или они решили сбежать?

Действительно, изрядно помятое левое крыло боспорцев уже не имело возможности двигаться вперед и уж тем более охватить римлян со стороны моря. Сейчас это место напоминало группу беспорядочно перемешавшихся кораблей – сталкивающихся, тонущих, пылающих. Появились и те, что спешно разворачивались, намереваясь покинуть этот смертельный ад, хотя вырваться из его круга было довольно непросто. Воду сплошь покрывали обломки такелажа, беспомощно покачивались, мешая движению, еще не ушедшие на дно корабли, в кипящем свинцово-сером водовороте кричали, моля о спасении, люди.

– Поможем греку. – Лукан кивком головы указал на два сцепившихся судна – боспорскую пентеру и бирему союзников.

– Да, похоже, им приходится туго. – Капитан поспешил к кормчим, на ходу выкрикивая распоряжения.

– Наши действия? – спросил Кассий. Он стоял рядом, приложив к козырьку шлема ладонь, и наблюдал за схваткой.

– Ударим боспорцам в корму, чтобы развернуть их и отцепить от греков.

– Отлично, командир. Я подготовлю абордажный отряд.

Тяжело ступая по настилу палубы, центурион направился к своим парням, сгрудившимся у фальшборта и наблюдавшим за поединком двух кораблей с неменьшим интересом.

Однако брать «боспорца» на абордаж не пришлось. Воодушевленные подоспевшей помощью, херсонесцы сами начали перебираться на вражеское судно, на котором сразу же закипела ожесточенная рубка. Несущаяся с другой стороны двухрядная пентера боспорцев резко дала задний ход, а затем стала неуклюже поворачиваться в сторону открытого моря. Видимо, на ней решили не вмешиваться в драку, которая заведомо была проиграна. Тем не менее пару залпов по грекам и римлянам лучники выпустили. Это привело Кассия и его легионеров в ярость.

Видя их негодование и неугасшее желание биться, Лукан отдал приказ на погоню. Пройдясь правым бортом по пентере и переломав ей весла (от поднявшегося при этом неимоверного скрежета и треска у Гая заложило уши), септирема устремилась за удирающим «боспорцем». Успевшие перевести дух гребцы с новыми силами налегли на весла, с каждым новым гребком увеличивая скорость их корабля. А буравящий воду таран, казалось, сам рвался вперед, увлекая за собой судно.

На пентере заметили погоню и тоже увеличили ход. Удары барабана, задающего темп гребцам, стали звучать чаще. У фальшбортов и акростоля кормы выстроились воины. Кто-то грозил кулаком и плевался в сторону римлян. Две или три стрелы прошили небо и, не долетев до цели, упали в море.

– Еще немного – и мы их догоним, – сказал подошедший к трибуну капитан.

И вдруг, как будто услышав его слова, пентера стала принимать влево, давя при этом барахтающихся в воде людей. Те посылали проклятия ее команде, захлебывались и тонули, покалеченные килем или веслами. Капитан выругался, а с пентеры дали залп баллисты.

Оба ядра со свистом пролетели над самыми головами римлян, что только больше их разозлило. И тут, вероятно, вмешались боги, решив придать этой ситуации трагизма: «боспорец» качнулся и стал, как если бы натолкнулся на преграду. Все его попытки вырваться – пройти вперед или отойти назад – оказались безуспешны. По всей видимости, завяз он плотно.

– Напоролись тараном на тонущий корабль, – со злорадной улыбкой заявил капитан.

– Теперь они точно наши, – не удержался от улыбки и Лукан.

– Ребята, отведем душу на этих ослиных детях! – Кассий выдернул из ножен гладий и потрясал им над головой.

– Слава и Рим!

– Слава и Рим!

Вероятно, несущиеся с септиремы крики привели боспорцев в неменьшее неистовство, поскольку они ответили собственным дружным кличем и новыми залпами из баллист и луков. Но римское судно уже ничто не могло остановить.

Совершив плавный разворот и убрав на ходу весла правого борта, септирема с грохотом приложилась к боку пентеры. Удар был настолько сильным, что люди на «боспорце» покатились по палубе, как рассыпавшиеся орехи, кто к противоположному борту, а кто прямо в море. В этой сумятице, не встретив сопротивления, легионеры перепрыгнули на вражеский корабль. Остальное было делом техники – жесткой, кровавой, отработанной долгими годами обучения и войн.

– Думаю, твое присутствие, трибун, там… – Капитан кивнул на палубу, где шла настоящая резня, мало напоминающая предыдущий бой. – Не требуется.

– Похоже на то, – согласился с ним Лукан.