На острие победы

Со стороны населенного пункта мчались грузовик и два мотоцикла. По столбу пыли, мигающим фарам и сигналам клаксонов беглецам стало ясно, что этот патруль по их души. А когда гитлеровцы еще начали стрелять из винтовок, то мысли разведчиков утвердились.

– Нельзя, Серега! Убери, – сказал Машков, трогая плечо снайпера, – в этом районе нам шуметь нельзя, и жертвы не нужны. Иначе газеты завтра сообщат о перестрелке в районе Пиль… Пуль… Короче, соблюдаем тишину.

– Есть, – Селезень опустил винтовку и снова взялся за край железного щита ограждения локомотива, – надеюсь, скоро сможем пострелять с лихвой?!

– Пацан ты еще, Серый! Все бы тебе пострелять да побегать. Какие твои годы, рядовой?!

Патруль остался позади, паровоз, чуть притормаживая на повороте, скрылся за лесным массивом. Сергачев выпрямился, огляделся и вытер пот. А потом позвал Селезня снова топить кочегарку.

* * *

Их еще раз обстреливали в поле за лесом. Мобильный патруль гитлеровцев, получивший приказ остановить локомотив любой ценой, открыл огонь из станкового пулемета и всех стволов. К тому же попытался забаррикадировать путь старыми шпалами и досками, кинул пару гранат.

Но паровоз, оборудованный путеочистителем, или, как его называют сами железнодорожники, метельником, да еще вдобавок и дрезиной, которая никак не хотела расставаться с гигантом, с легкостью снес заграждение и устремился дальше. Локомотив тряхнуло так, что его пассажиры чуть не расшибли лбы и не переломали конечности, вроде бы крепко держась, пули жутко звякали по металлу, выбивали искры, но урона стальной махине не нанесли. Дрезина с мятыми стенками и поручнями удержалась, но с нее снесло закрепленный на станине пулемет.

Оставив раздосадованных гитлеровцев позади, паровоз теперь взял курс на Хельберг, станцию с полудюжиной депо и ангаров, где еще недавно прятался литерный с «Крысой».

– Если немцы рискнут пожертвовать техникой, то могут выставить на пути броневик или танк, – сообщил Сергачев, следя за курсом и оборудованием управления, – тогда нам крышка. Я уже молю бога, чтобы хотя бы в Хельберге закончить эту гонку. Благополучно.

– Жми, дядя, все будет зашибись! – Желтые зубы на почерневшем от сажи и угольной пыли лице Селезня обнажились и придали физиономии комичность.

– Жму-жму, кочегар ты мой ненаглядный! Сержант, у нас план какой имеется? Боюсь, фрицы на этот раз подготовятся сильнее. Могут и рельсы взорвать, лишь бы нас захватить. И стрелочный перевод изменить и пустить нас в тупиковую… на ветку отстоя.

– Ты машинист, ты и предлагай! Но если уж и вредить фрицам, то именно в Хельберге этом, – ответил Машков, играя желваками, – можно таран устроить, но желательно нанести максимальный вред врагу. Хорошо бы, на пути стоял литерный. Вот это бы была удача!

– Возможно и так. Карту дай, сержант, малость подзабыл эти места. Тут вроде как ветка вправо должна быть, если не изменяет память. Но одноколейка. Тупик верный, зато в стороне от засады.

– Нам же в Хельберг нужно!

– Мы туда и попадем, но в обход главной магистрали. Железка потом соединяется на станции, вот только…

– … Что «только»? – Машков напрягся, вглядываясь в замолчавшего машиниста и протягивая ему карту.

– Лишь бы на этой колее никакой другой поезд не встретился. Та-ак, что там у нас, – Сергачев стал рассматривать значки и линии на карте, трясясь от движений локомотива, – Хельберг, Ауловенен, Шлиссенгард, Радшен… Если местные не используют путь для своих нужд, не пустили «овечку» или не устроили ремонт, то проскочим и через четверть часа будем в Хельберге. Кстати, там очень красивый старинный замок на берегу…

– …К черту эти красоты! – Машков выдернул карту из рук ветерана, поправил автомат на плече. – Что там, в Хельберге?

– Колея выведет нас к грузовым платформам, где раньше загоняли и затаривали эшелоны и товарняки. Топливо, товары народного хозяйства, техника, продукты, а по нынешним временам, возможно, и оружие.

– И? Так тогда нам туда, идем на таран, выпрыгиваем, захватываем грузовик или бронемашину, дуем в лес и дальше по плану. Нет? Че-то мне мина твоя не нравится, Степаныч!

– Есть одно но!

– Говори, не томи, едрить тебя…

– … Чтобы попасть на этот путь, нужно перевести стрелку вправо, а сделать это можно в случае, если нам ее кто-то переключит.

– Вот же гадство! И как нам сделать это? – Сержант потер лоб, увернулся от черенка лопаты, которой орудовал Селезень, питая углем топку, и выглянул из кабины.

Вдали таяли полоски серебристых рельсов, крутящая лопастями мельница проплывала сбоку, одинокий всадник скакал по полю. Дрезина, брякающая впереди, раздражала своим скрипом и лязгом, подгоняемая локомотивом.

– Слуша-ай! А если оседлать эту дрезину и вырваться вперед, достичь стрелки и перевести ее? – предложил Машков, зайдя внутрь кабины.

– Дрезину? А что, мысль! Ну-ка, постой тут, я сам гляну.

Сергачев вылез из будки и стал пробираться вперед, держась за поручни. Вскоре он вернулся с явно возбужденным лицом: