На острие победы

– Как же я сразу не догадался?! Можно попробовать. Но не завидую этому смельчаку, ибо впереди на стрелочном переводе, скорее всего, его встретит вооруженный пост фрицев. Расстреляют издалека.

– Гм… ща, батя, щас че-нить придумаем, – Машков собрал Селезня и Пешкову, вместе они стали решать и обдумывать детали вылазки.

Через несколько долгих минут скороспелый план в головах разведчиков созрел. Машков посвятил в него ветерана, отчего тот почесал шею, хмыкнул и внес пару поправок в задумки товарищей.

Бойцы кинулись дружно набивать мешки углем, затем аккуратно, чтобы не сорваться с поезда, перетаскали их на тележку, брякающую впереди путеочистителя. Машков и Селезень соорудили из них в головной части дрезины нечто, похожее на баррикаду, водрузили пару «МП-43», приготовили один гранатомет. Механизм движения дрезины оказался в порядке после столкновений с локомотивом и завалом немцев на рельсах, разведчики заработали ручным приводом и вскоре отдалились от пыхтящего паровоза, на котором остались Лиза и Семен Степанович. Машинист сбавил скорость за три километра до стрелки, а дрезина, наоборот, прибавила ходу, ускоряясь к контрольной точке.

Гитлеровцы не успели прибыть к стрелке до диверсантов, Машков же с Селезнем первыми добрались и перевели путевое направление вправо. Маневрируя управлением дрезины, они дождались, когда паровоз проскочит и стали сдавать назад, чтобы самим последовать за дымящим мастодонтом. Но тут показались немцы.

– Снимай их пулеметчика и водилу, – крикнул Машков, управляя рычагом движения дрезины, – как вырулю вправо, зафиксирую рычаг и помогу тебе. Серега, только сильно не высовывайся, ты еще мне нужен!

– Понял тебя, командир! Сделаем.

Пока транспорт диверсантов сдавал назад и снова подавал вперед, чуть в сторону, с дрезины гитлеровцев, несущейся на разведчиков, открыли огонь. «МГ-42» стучал, как сумасшедший, выбивая в мешках угольную пыль, чиркая и искря пулями по металлу, свистя ими над головами пригнувшихся бойцов. Селезень не стал тянуть время и дожидаться роковой участи от набегающих фрицев, он высунулся сбоку от укрытия и быстро выстрелил.

– Есть! Попал. Ловко ты его, – заорал сержант, на секунду выглянув из-за баррикады и нажимая рычаг управления.

– А то! Не железякой между ног орудую, в отличие от некоторых, – бросил через плечо стрелок и снова выстрелил из снайперской винтовки.

– Уходим вправо, бойся слева.

– Так точно… Есть, Вася! Еще одного снял.

– Вижу-у… Молорик ты у меня, утенок! Сыпь им свинца в уши, мать их в дыхло!

Дрезина разведчиков стала медленно набирать скорость, уходя по одноколейной дороге в обход опасной территории. Когда Машков присоединился к товарищу и дал несколько очередей из штурмовой винтовки, еще одна серая фигура выпала из недалекой тележки и покатилась в кювет.

Беглецы нагнали притормозивший тандем и прикрепились к нему сзади. Сержант показал жестом Пешковой, что все в порядке, та передала Сергачеву, и поезд вновь стал ускоряться. Теперь в роли кочегара выступил сам машинист, а Лиза держала рычаг и крутила маховик в будке.

Впереди показались очертания станции, которой никто еще не успел сообщить о надвигающейся угрозе. Служащие и охрана не подозревали, что на них несется локомотив, пока не увидели тучи черного дыма и не услышали звук мчащегося состава. Вмиг на станции забегал народ, спотыкаясь на платформах и рельсах, крича, стреляя и суетясь. Хельберг стал похож на потревоженный муравейник, в который влез медведь. И этот русский медведь казался смертником, ценою своей жизни пытающимся уничтожить муравейник.

Забросив последнюю порцию угля в топку, Сергачев утер пот, бросил лопату и последовал вслед за уже перебравшейся на дрезину Лизой. Машков отцепил крепление, а Селезень стал тормозить тележку. Паровоз, утробно пыхтя и обволакивая железку непроглядным дымом, несся к станции на всех парах. В душе ветерана что-то екнуло – все-таки там находились такие же, как он, работники депо и вокзала, служащие местного железнодорожного узла. И сейчас, возможно, кто-то из них погибнет бок о бок с фашистами.

– Держись, Степаныч, чего стойку сделал? – крикнул Машков, помогая Селезню управлять дрезиной.

– Крути давай, твою мать!

– Ребята, быстрее, нас на них несет по инерции, – раздался сквозь скрип металла и мат мужчин голос Пешковой.

– Помогай.

Все разом навалились на рычаг тормоза, переключая реверс двигателя, тележка дернулась, дико затряслась, заскрежетала и… остановилась.

Со стороны поселения раздались выстрелы. Одна из пуль чиркнула по искореженной обшивке борта и срикошетила в Сергачева. Голову выше левого уха обожгло, ветеран сморщился и схватился за рану. Рука сразу покраснела от крови.

– Фигня, Степаныч, терпи… Касательная… Царапина, едрить ее в дышло! – бросил Машков, раскочегаривая механизм движения транспорта.