На отшибе всегда полумрак

Я сделала тоже самое. Потом легла на свою половину и уставилась в потолок.

— О чем хочешь говорить? — спросила она, уже лежа рядом.

— О тебе. Только без вранья, начистоту и шепотом.

Она ничего не ответила, но я знала, что она кивнула.

— Возраст, имя, история, — начала я.

— Четырнадцать, Рая, история, как у всех. — Она втянула носом воздух. — Тебе не понять в твоей безупречной жизни, как другим приходиться выживать. — И снова втянула воздух.

— Двадцать, Иллая, у меня далеко не безупречная жизнь. Если бы ты только знала, какое у меня было детство, — спокойно произнесла я. — Где твои родители?

— Дома.

— Почему ты тут?

— Потому, — резко обрубила она.

Я молчала, и она молчала.

— Как давно?

— Сто три дня.

И снова мы лежали и молчали. Что я могла ей сказать? И каких слов я ждала от нее? Через какое-то время, она сказала, что скоро закончится оплаченное время, и нам лучше смять кровать, чтоб хозяин не задавал лишних вопросов. Мы стащили одеяло и смяли руками, а потом ногами — простыню. Она улыбалась, а я нет. Внутри просыпался старый монстр, тот гнев, который эти пять лет я пичкала снотворным и обезболивающим. В конце, когда мы уже обувались, я кинула:

— Я ищу сестру.

— Как ее зовут?

Я замерла, уже много лет не произносила ее имя, хотя постоянно искала. Поиски на разных сайтах в Сети, ничего не дали, еще я просмотрела все адресные книги нашего города и близлежащих, но тоже без результатов. Я искала ее в списках школ и университетов, колледжей, приютов. Но ни одного следа, ни одного отпечатка. Я знала, что домой она ни за что не вернулась бы, скорее всего, просто очень хорошо спряталась. Прятаться она умела. А может, поменяла имя, как я. Это было в ее духе. Если она придумала имя мне, то себе, наверняка, тоже подобрала. Но я даже представить не могла, какое.

— Ее зовут Сирена, — сказала я.

Она кивнула. Потом вернулся тот противный тип и проводил меня к выходу. Я хотела сказать ей, что вернусь, но мои губы остались сжатыми.

Глава 46 На отшибе

Я медленно шла в сторону общежития, оставалось пройти студенческий сквер, и вот мой новый дом. И тут в темноте у толстого дуба увидела тень. Я замерла. Тень стояла, прислонившись к стволу, и я видела только ее очертания, до боли знакомые очертания наклона головы и положения ног. Это не могла быть она, просто не могла. Но что-то внутри кричало и рвалось к тени. Я подошла и почувствовала ее запах. Это была она, все такая же тонкая и хрупкая, со светлыми волосами-паутинками и ясными глазами. Я стояла, впитывая ее очертания, а из глаз текли слезы.

Я не могла пошевелиться, мне хотелось кинуться к ней и обнять ее крепко-крепко, ведь я столько раз представляла этот момент. Но другая моя часть рвалась от нее, хотелось развернуться и убежать, чтоб больше никогда не почувствовать боль утраты, горечь, обиду и одиночество, лютое злобное одиночество.

Она смотрела на меня, потом улыбнулась и произнесла:

— Иллая, ты что, замерла? Я думала, ты обрадуешься.

— Ты бросила меня, — выдавила я.

Я стояла напротив нее, не делая ни шага к ней, ни шага от нее.

— Я столько тебя искала, я… я так…

Слова застряли во мне, остались где-то глубоко внутри. Они не имели никакого значения, когда она стояла передо мной.

— А я была рядом, присматривала за тобой, — просто и искренне шепнула она, будто все это игра, какая-то шуточная детская игра. — Просто так было нужно, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — грубо бросила я.

— А должна бы. Ты уже совсем взрослая, и такая красивая стала. Такая женственная, и эта стрижка тебе идет, мне нравится.

Я вытерла слезы.

— Ты обещала мне, обещала не бросать, — как всегда, не могла угомониться я.

Она вздохнула, отделилась от дерева и подошла вплотную. Ее рука провела по моему лицу, словно она хотела оставить мои очертания на своей ладони.

— Если бы я осталась… Ох. Если бы я осталась с тобой, нас разделили бы навсегда. Или, того хуже, отправили обратно. Они бы поняли, кто мы. Они бы все узнали. А так ты начала новую жизнь, как мы и мечтали.

— Да, начала. Только эта жизнь была без тебя. Я была вынуждена ее начать сама, одна. А мы мечтали о другом. Я мечтала о другом.

— Иллая, мечты не всегда воплощаются в жизнь именно так, как мы себе это рисуем, — сказала она все также мягко.

— Я была одинока, я была брошена, предана всеми, кого я любила. Да что там, я и сейчас одинока.

— Ты никогда не была одинока, потому что я всегда была с тобой. Мы сестры, и этого у нас никто не отнимет. Никто. Рядом я или за тридевять земель. Разве расстояние имеет значение?

— Имеет, — перебила ее я.

— А для меня нет. Я тоже скучала, но ты всегда была со мной. Всегда. Каждую минуту, каждый момент моей жизни. И никто и ничто не смог бы отнять тебя у меня. Вот так.

Я опустила голову. Она, как всегда, была права. И от этого становилось еще больнее.

— Почему сейчас? — спросила ее я.

Она улыбнулась еще шире, поняв, что между нами ничего не поменялось. Мы все те же сиамские близнецы. Я тоже улыбнулась.

— Потому что тебе нужна моя помощь.

— Помощь?

— Да, пора принять решение, кем ты будешь.