На Патриаршем мосту

– Ох, простите! – она сконфузилась, но быстро пришла в себя. – Вы знаете, я, как в школу попадаю, так начинаю чувствовать себя нерадивой ученицей, вот мысли и разбегаются…

Как же ты, милочка, студию нашу будешь вести, с такими-то страхами? – хотела спросить я, но не спросила. Ладно, человека можно понять, я и сама в незнакомой ситуации могу потеряться. Привыкнет. А не справится – пойду опять на поклон в департамент.

Но переживала я зря. Уж чей выбор пал на эту миловидную девушку, я не знаю, но могу с твёрдостью резюмировать, что это было самым удачным решением, которое могло бы вообще случиться! Трепетова оказалась просто чудом чудесным! Она очаровала всех, даже привередливую Инну Левкову. Единственным, кто пострадал, был Алик Габрелидзе. А как же, ведь на роль Татьяны Лариной, которую временно играла я, теперь назначили Настю Остроумову, кстати, идеально подходящую к этому образу!

Я видела, с каким трудом горячему парню удалось справиться со своими эмоциями. Ничего, мой хороший, а ты думал, жизнь будет преподносить тебе только приятные сюрпризы? Как бы не так! Желания наши ой как редко исполняются, но откуда мы знаем, что для нас это хуже, чем если бы всё, как по мановению волшебной палочки, превращалось в золото? Пресытиться легко, а вот увидеть смысл и извлечь пользу из жизненных испытаний гораздо важнее.

Всю репетицию взгляд Алика судорожно метался ко мне. Я сидела на самом краю первого ряда – мы находились в школьном актовом зале, – стараясь вести себя как можно тише, чтобы не мешать творческому процессу. Впрочем, я могла и не стараться – Трепетова вовлекла ребят в волшебное действо настолько, что обо мне, да и об остальном мире, позабыли все. Сама же я со всё возрастающим удивлением наблюдала не только за профессиональной актрисой, но и за своими учениками. Сквозь них будто что-то новое засветилось, радостное, вдохновлённое, и я не думаю, что виной всему был лишь свет софитов…

– Во дают! – я и не заметила, как рядом со мной очутился Крымов.

– Чш-ш-ш, – прошептала я ему. – Не сбивай ребят!

– Да их сейчас ничто не собьёт! А видала, там Белявская с потрясённым лицом стоит? Не ожидала, небось, от своего сумасшедшего девятого «Б».

– Где? – я оглянулась.

Сусанна Львовна стояла у дальней стеночки, и лицо у неё и правда было смятенным. Увидев, что я на неё посмотрела, она легонько махнула головой и тихо вышла. Да, искусство творит чудеса!

– Я тоже пойду, Даш. Меня там Анюта ждёт…

– Иди, Крымов. Кстати, поздравляю тебя!

– Спасибо! – лицо его осветилось. – Я, Даш, так тебе благодарен, так благодарен, ты представить себе не можешь!

– А я-то тут при чём? – удивилась я.

– Здрасте! Это ведь ты меня с Аней столкнула!

– Что за чепуха?

– А помнишь экскурсию, на которую ты нас двоих отправила? С третьеклашками? Аня-то классной у них была в прошлом году, а меня ты как охрану приставила.

– А, ну было такое дело, – вспомнила я. – Значит, у вас тогда всё и зародилось…

– Конечно! В музее моя Анюта за пояс экскурсоводшу заткнула, тогда-то я в неё и влюбился.

– Удивительная история, – я покачала головой. – Кто бы подумать мог, да, Андрюш?

– Даш, и ещё спасибо Машке передай, ладно? Если бы она меня тогда не отшила, я бы Аню не встретил…

– Передам, Крымов! Беги уж, не отвлекай моих ребят!

– Ага, вон Габрелидзе глаз с нас не сводит… Ладно, пойду!

Он сжал мне пальцы и, зачем-то пригнувшись, побежал по длинной дорожке к выходу. Его провожал напряжённый взгляд Алика…

– Алик, задержись на минутку!

– Да, Дарья Александровна!

Ребята, возглавляемые новым кумиром, потянулись к двери, а мы с парнем остались в актовом зале. Я по-прежнему сидела в первом ряду, Алик же с несчастным видом остановился в двух метрах от меня.

– Сядь, пожалуйста, – я похлопала по креслу рядом с собой.

Он молча сел на краешек и громко вздохнул.

– Алик, я прочитала твоё сочинение.

Он дёрнулся, но ничего не сказал. Только уши его моментально сделались пунцовыми, и красными пятнами пошла шея.

– Я могу говорить с тобой, как со взрослым человеком?

Сглотнув слюну, он быстро кивнул.

– Не буду скрывать, меня удивило и тронуло твоё послание. Призна́юсь тебе честно: раньше я видела в тебе только озорника и несносного хулигана, но буквально недавно, после известных нам с тобой событий, ты вдруг стал открываться – не только для меня – совсем с другой стороны. Я увидела, что ты очень чуткий, добрый и глубокий человек. И то, о чём я узнала из твоего сочинения, ещё больше укрепило меня в моих выводах.

Он чуть развернулся ко мне. Совсем чуть-чуть, но и этого было достаточно, чтобы я поняла, что всё делаю правильно.

– Твои чувства ко мне я глубоко уважаю. Мне кажется, это вообще самое главное, что может быть в человеке, – умение любить. И то, что ты этим умением обладаешь, делает тебе честь. Мне кажется, твоей будущей жене очень повезёт!

– Дарья Александровна! – он, наконец, посмотрел на меня.

– Я знаю, что ты хочешь мне сейчас сказать. Послушай же, что я тебе на это отвечу… – Я помолчала. – Если это настоящая любовь, Алик, то два года для неё – ничто. Ты со мной согласен?

– Конечно!