На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает

Холерик Мильке отчитывает за все, что не соответствует его представлению, независимо от того, говорите вы с ним по телефону или в личной беседе. В 1983 год, когда я дослуживаюсь до членства в Коллегии министерства, некоторые меня предупреждают: будь готов ко всему. В 1979 году после бегства Штиллера он буйствует по телефону, поливает нас грязью перед Главным управлением разведки, говорит, как мы глупы, что мы не в состоянии обнаружить взаимосвязей и не можем обеспечить безопасность.

Пока я являюсь руководителем Главного управления разведки, с 1986 года до конца, этих холеристических вспышек не возникает, этих «уничтоженных» других, если ему что-то не нравится, почти не наблюдается. Иногда, конечно, он снова выходит из себя. Наши служебные отношения становятся по большей части сугубо деловыми.

Каждое утро, а приходит он в министерство достаточно рано, он звонит всем ответственным руководителям и спрашивает: «Что нового?» Очень часто я отвечаю: «Товарищ министр, у нас нет ничего стоящего для доклада». В ответ — ничего, кроме бурчания, и он кладет трубку.

Мильке несомненно понимает необходимость усиления безопасности страны. Конечно, причиной тому послужила также реальная политика Запада, ярко выраженной целью которой является стереть когда-нибудь с лица земли ГДР и другие социалистические страны. Таким образом, любая выраженная в ГДР критика рассматривается как политико-идеологическая диверсия, направляемая империалистическим центром. Мильке всегда хочет точнее знать, кто есть кто. За этим стоит мнение: если знать каждого и о каждом, можно разоблачить тех кто по поручению империализма изнутри подрывает стабильность в ГДР.

Я замечаю, что в этот момент становлюсь несправедливым. Приписать все это только министру государственной безопасности — значит исказить порядок вещей, ведь эти мыс ли о безопасности были доктриной государства и партии. Притязания со стороны руководства партии на безопасность, чтобы сделать все для народа. Политико-моральное единство между народом и партией просто не допускало принятия критики и рассмотрения ее как чего-то продуктивного для общества. Сомнения в реальной политике могли исходить только от классового врага. Это было на руку государственной безопасности. Благодаря этому Мильке получил больше влияния и власти в государстве.

Дискуссия в Совете продолжается. Одни все еще воздерживаются, другие высказывают свое мнение, ничего не приукрашивая. Ясно одно, мы отправляем резолюцию президенту Народной Палаты. Короткое послание заканчивается предложением: «Мы вновь заверяем, что органы государственной безопасности решительно признают себя ответственными за обновление и поддержку социалистического общества в ГДР, а также, что будут осуществлены все необходимые для этого изменения внутри».

Ситуация внутри и вокруг Министерства государственной безопасности все больше обостряется. Я прощаюсь со своим пессимизмом и состоянием ожидания. Несмотря ни на что, моя позиция распространяется на подчиненных, ответственность за тысячи верных сотрудников вновь заставляет меня действовать Разведывательная деятельность между тем продолжается. В министерстве развивается и принимает все большие масштабы критическая позиция, особенно среди молодых сотрудников. Они больше не видят смысла в том, чтобы защищать какие бы то ни было представления, они сами хотят принимать участие в демонстрациях. И они отворачиваются от старослужащих партийных деятелей и начальников. Недовольство распространяется также и на действующую до того момента консервативную форму одежды, на запрет носить бороду, на запрет вступать на территорию Западного Берлина после падения стены.

Однако стремящиеся к порядку, дисциплине и сохранению работы сотрудники остаются в большинстве, и поэтому удается сохранить стабильность аппарата.

Глава VIII Конец Службы