На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности

Отец ушел из семьи через пару лет. Девочки оставались под опекой матери еще несколько лет, и она приводила в дом пьющих и агрессивных бойфрендов. Сестры регулярно слонялись по улицам города в легкой одежде. Полиция появлялась в их доме часто: офицеры арестовывали многочисленных отчимов, пока те, воняя перегаром, пинались и кричали. Социальная служба считала семью «проблемной». Девочки часто отсутствовали в школе. Когда им исполнилось одиннадцать и двенадцать лет, мать все же лишили родительских прав, потому что она не только отказалась порвать отношения с известным насильником, но и пригласила его жить в дом к девочкам. Приемной семьи, готовой принять двух проблемных сестер, не нашлось, поэтому девочек поместили в детский дом. Фьюри тут же сбежала оттуда и отсутствовала шесть недель, пока полиция не нашла ее спящей в квартире семнадцатилетнего подростка. Очевидно, это был ее парень.

Меня зацепила трагическая история их жизни, и хотелось узнать все подробности. Большую часть дня я просидела за компьютером, отлучаясь лишь в ванную, где умывалась и смотрелась в зеркало. Я не выполнила никаких рабочих дел, но мне было все равно, ведь я почти всегда работала усердно. Я просмотрела все фотографии девочек, сделанные в изоляторе временного содержания, и заметила, что их округлые щеки сменились ярко выраженными скулами. Они стали выпрямлять свои кудрявые волосы и зачесывать их назад. В их ушах и носах появились многочисленные проколы. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что они еще совсем юные. Они выглядели значительно старше. Никто бы не догадался, что они только вступили в переходный возраст. Добравшись до недавних отчетов, я заметила, что их тон изменился. Офицеров уже не волновали беззащитные дети. Теперь они предупреждали коллег о жестоких и непредсказуемых преступницах.

Сидя у зала суда и ожидая, когда придет моя очередь давать против них показания, я вспоминаю последние несколько отчетов. В каждом из них сказано, что девочки появляются в компании взрослых парней, некоторым из которых уже двадцать пять. У них в карманах обнаруживали презервативы, и они предлагали заняться сексом полицейским, которые их задерживали. За несколько недель до моей погони за ними по Черч-Маркет обеспокоенная женщина вызывала из-за них полицию. Был час ночи, и она сказала, что видела в переулке группу молодых мужчин с двумя юными девушками, которые издавали «сексуальные звуки». Полиция приехала и взяла личные данные всех, кто был в компании. Среди них оказались сестры. Они отрицали действия сексуального характера, и никаких обвинений выдвинуто не было. Полицейские отметили, что в переулке сильно пахло марихуаной. Полиция в очередной раз оповестила социальную службу и не предприняла никаких дальнейших действий. Качая головой от ужаса, я прочитала отчеты одной из своих коллег.

– Это Фьюри и Фейт? – раздался голос у меня за спиной. Я обернулась и увидела специалиста по работе с несовершеннолетними преступниками, с которой я не была знакома. – Что за пара отбросов!

Я пришла в ярость и вскочила со стула, не успев подумать, стоит ли устраивать сцену.

– Они еще дети, – сказала я, глядя на нее в упор. Она ухмыльнулась и закатила глаза.

– Они прекрасно знают, что делают. Да они натуральные отбросы.

– Какого хрена? – когда я громко произношу ругательство, все мои коллеги замолкают. – Вы же работаете с несовершеннолетними! Вы должны помогать таким детям!

Я очень старалась не быть агрессивной, хотя мне очень хотелось ударить по лицу эту глупую стерву.

– Они потерянный случай! – она, похоже, была шокирована тем, что я выразила несогласие с ней. – Поверьте, я работаю с ними уже много лет и знаю, что им уже ничем не помочь.

– Но это дети! – кричу я.

– Да, и они каждую ночь трахаются со всем, что движется, – она осмотрелась в поисках человека, который поддержит ее. Все присутствующие молчали.

– Думаю, вы имели в виду, что каждую ночь их насилуют? – я делаю паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произведут мои слова. – Потому что секс с тринадцатилетней – это изнасилование.

Я знала, что она мне не ответит. Она подняла руки в знак того, что сдается.

– Я не хочу выслушивать всю эту чушь, – фыркнула она и выбежала из кабинета.

Я рухнула на стул и закрыла лицо руками. Сержант предложил мне выйти подышать свежим воздухом.

– Такие вещи не должны брать тебя за душу, – сказал он. Я знаю, что он просто хотел меня подбодрить. Однако, хватая куртку и телефон перед тем, как выйти из здания суда, я чувствовала, как все внутри меня бурлит. Кого они должны брать за душу, если не нас?

* * *