На пересечении

— Отличает то, что я никогда ничего не делаю во имя добра. Мне было шесть, когда я впервые понял, что все, что творится толпой во имя добра, связано с чьим-то убийством.

— Половина жителей юга с шести лет знают, что такое голод, холод и побои. Тем не менее не все они стали убийцами и головорезами. Довольно, Эристель. То, что сейчас творится в городе, это не правосудие. Это резня! Многие их тех, кого вы убили, еще недавно были вашими же больными.

— Заметьте, это не остановило их от желания отправить меня на костер.

— Люди оправданно боятся темных колдунов и тех, кто покровительствует им. Сколько городов было уничтожено злыми силами?

Эристель вновь чуть заметно улыбнулся:

— Я правильно вас понимаю, господин Двельтонь: вы желаете, чтобы я успокоил пламя снаружи и сжег тех, кто находится внутри этой комнаты? Я — темный колдун, а вы в глазах людей по-прежнему остаетесь моим покровителем.

Эти слова на миг заставили Родона растеряться. Он чуть приоткрыл губы, желая что-то сказать, но ни одна подходящая мысль не пришла на ум так стремительно, как этого хотелось.

— Вот вы и ответили на мой вопрос, — с ухмылкой продолжал Эристель. Говорить ему становилось все сложнее, а поддержание в живых Лавирии Штан окончательно измотало колдуна. — Я хочу, чтобы вы запомнили этот день, когда люди, которых вы так отчаянно защищаете, захотели вас сжечь. Пусть они сгорят. Я желаю, чтобы вы еще долгие месяцы видели под своими окнами пепелище и каждый раз представляли, что все тот же огонь мог уничтожить вас и ваших детей. Вас предали все, кому вы доверяли. Продали за бесценок. Именно поэтому я хочу, чтобы вы жили и до конца своих дней убеждали себя в том, что прощаете этих ничтожеств. Они же делали это не со зла. Кто-то хотел быть сытым, кто-то богатым, кто-то влиятельным. Ничего из ряда вон выходящего… Но, поверьте мне, господин Двельтонь, как бы вы с собой ни боролись, вы, как и я, никогда не сможете их простить по-настоящему. А это пусть послужит вам напоминанием…

Внезапно Родон почувствовал, как его ноги слабеют, и уже через миг он беспомощно осел на пол, не в силах подняться. Нижняя часть его тела совершенно не слушалась, отчего в глазах мужчины отразился страх. Родон оказался парализован.

— Отец! — вскрикнула Найалла и, упав на колени подле Родона, в отчаянии разрыдалась. — Нет, что же вы делаете? Пожалуйста, не оставляйте его таким!

Испугавшись, что колдун собрался убить остальных, Клифаир попытался атаковать Эристеля заклинанием, но безрезультатно. Лекарь одним взглядом отбросил старика к стене, и тот потерял сознание.

— Умоляю, Эристель! Пожалуйста, исцелите его! — не помня себя от ужаса, кричала Найалла. — Отец не виноват. Он не желал вам зла!

— Хоть кто-то в этой семье не будет притворяться больным, — равнодушно бросил Эристель и направился к выходу.

Некромант уже переступил порог комнаты, когда Арайа, не в силах больше себя контролировать после пережитого, дрожащим от страха и ненависти голосом крикнула ему вслед:

— Небо мне свидетель, Эристель, я сделаю все, чтобы однажды найти вас… и убить!

Колдун обернулся, не ожидавший подобной выходки от девочки, которая изо всех сил старалась быть настоящей дамой. В его глазах промелькнуло легкое удивление, а затем губы мужчины тронула ироничная улыбка.

— Вы точно как я. Был когда-то.

Чуть помедлив, он добавил:

— Я буду ждать, госпожа Двельтонь.

Это было последнее, что произнес Эристель, прежде чем навсегда покинул этот город. Огненная магия Лавирии Штан прекрасно отвлекала внимание, отчего лекарь без каких-либо помех вскочил на первую попавшуюся лошадь и направился к западным вратам. Его силы стремительно уходили, отчего боль, нанесенная заклинаниями Саирия, начала возвращаться. Скоро в городе появятся маги Аориана, а это означало, что на передышку не будет времени.

Эристеля радовало лишь то, что, ослабнув, он временно лишится своей магической энергетики, отчего колдунам будет куда сложнее его найти. Скорее всего, будут искать одинокого беловолосого мужчину, поэтому в идеале нужно как можно скорее возвращаться на север, где беловолосых пруд пруди. И снова пытаться завести семью. Брошеных женщин с детьми, мечтающих о прекрасном рыцаре, на севере, как, впрочем, и везде, полно, поэтому временно можно будет перекантоваться у одной из таких милых дам. А до этого пару месяцев можно пожить в горах. На западе есть несколько заброшенных деревушек, где раньше жили добытчики золота. Когда рудники опустели, искатели покинули свои поселения в поисках новой наживы.