На подступах к Сталинграду

– Товарищ лейтенант, по-моему, сюда кто-то едет!

Встревоженные бойцы вскочили на ноги. Завертели головами и поняли, что звук идёт с запада. Осторожно подкрались к опушке. Посмотрели сквозь густые кусты и увидели просёлок, пересекавший широкое поле.

По узкой грунтовке пылил угловатый автомобиль, установленный на высоком шасси. Когда экипаж подъехал чуть ближе, парень заметил, что он не больше привычной «эмки», но весь обшит железом, а на месте стеклянных окон тёмнели узкие щели.

Судя по форме, это был броневик защитного цвета, но не такой, какие видел Павел в фильмах о революции. У него не имелось башенки с торчащим наружу «максимом». Зато рядом ехала охрана из двух мотоциклов. Один мчался спереди, другой следом за странным устройством.

У каждого мотоцикла имелась коляска с ручным пулемётом, стоящим на округлом носу. Внутри низких люлек находились фашисты. Они держали пальцы на спусковых крючках и могли открыть огонь в любую секунду.

За спиной обоих водителей трёхколёсных машин сидели разведчики в серо-зелёной пятнистой форме. Все были в касках и с автоматами без прикладов. Небольшая колонна мчалась к укрытию артиллеристов и не собиралась куда-то сворачивать.

Лейтенант взглянул на фашистов и тихо скомандовал:

– Убрать пушку с дороги!

Солдаты помчались к орудию. Облепили его со всех сторон и в едином порыве вкатили в кусты густого орешника. Офицер шёл сзади и, стараясь изо всех сил, выпрямлял помятые ветки. Кое-как привёл кустарник в порядок. Нырнул в заросли и упал на землю рядом с бойцами. Выдернул из кобуры новый «ТТ» и вместе со всеми навёл оружие на дорогу. Едва он успел это сделать, как мимо с грохотом промчался немецкий дозор.

То ли фашисты вышли разведать ближайшую местность, то ли спешили куда с донесением – выяснять это офицер не решился. Фрицев больше, чем пушкарей. Шесть человек в мотоколясках да два, а то и четыре в машине. У них автоматы и два пулемёта. Да и раненых среди них не видать.

К тому же у него за спиной стоит новая «дивизионка». Её нужно доставить до советских позиций, а там разберёмся. Лейтенант дождался, когда шум окончательно стихнет. Приказал вывести пушку опять на просёлок и осторожно продвигаться к востоку.

Спустя три или четыре часа артиллеристы пересекли неизвестно который по счёту густой перелесок. Вышли вновь на опушку и оказались возле какой-то не очень широкой реки. Павел глянул на слабые струи течения, идущего к югу, и понял, что они оказались на правом берегу водной преграды.

Лейтенант немного подумал. Вспомнил карту, которую мельком видел в палатке у командира полка, и не очень уверенно сообщил:

– Похоже, что это Дон. Или какой-то его правый приток.

Павел скептически посмотрел на желтоватую воду и отметил, что ширина русла не превышает тридцати пяти, самое многое, сорока метров. Вспомнил книгу Шолохова «Тихий Дон», где эту реку называют «батюшкой» и описывают словами в превосходной степени.

«Да он не больше нашей Самары, после того как сойдёт бурный паводок», – удивился про себя парень и перевёл взгляд вниз по течению. Просёлок шёл вдоль обрыва ещё полверсты, круто нырял вниз и упирался в мост. Вернее сказать, в то, что от него теперь оставалось.

Основная часть пролёта куда-то исчезла, а к каждому из берегов примыкало по несколько метров далеко не нового настила из досок. Между ними торчало множество свай, чёрных от долголетнего пребывания в водной стихии.

Верхушки всех брёвен оказались расщеплены взрывами. То ли на переправу сбросили несколько увесистых бомб, то ли здесь недавно трудились сапёры. И ещё не известно чьи. Может, наши, а может, и немцы. Например, те, что ехали в броневике.

Возле спуска с обрыва лежала убогая деревушка, в которой имелось всего с десяток дворов. Ни фашистских солдат, ни странной машины, ни мотоциклов, стоящих среди ветхих домов, пушкари не заметили. Только пара древних старух копалась в своих огородах.

Одна из них с трудом разогнулась. Упёрла руку в тощую поясницу и повертела шеей, затёкшей от долгой работы. Её блуждающий взгляд наткнулся на группу бойцов, стоящих на косогоре, и перескочил на дивизионную пушку. Женщина уронила лопату, что-то крикнула беспечной товарке и бросилась в ближайшую хату. Соседка, ни секунды не медля, побежала за ней.

– Видать, за немцев нас приняли, – хмыкнул кто-то устало.

– Идём в деревню, – приказал командир.

Бойцы добрались до поворота дороги и подошли к высокому спуску, ведущему к кромке воды. В этом месте просёлок закончился, а накатанный путь превратился в широкую песчаную осыпь.

Тормозя упорами длинных станин и упираясь ногами в рыхлую почву, солдаты скатили пушку с обрыва.

Взяли винтовки на изготовку и быстро пробежались по хатам. Осмотрели дома, дворы и постройки и убедились, что деревня пуста. Здесь не было никого, кроме тех двух старух, что они уже видели.

Лейтенант приказал спрятать орудие. Его закатили за ближайший сарай и накрыли какими-то тряпками, висевшими на плетнях. Как ни странно, но подобная маскировка оказалась удачной, и пушку нельзя было увидеть ни с высокого берега, ни с реки, ни тем более с воздуха.