На подступах к Сталинграду

Оказавшись на солнце, жидкая грязь быстро засохла и затвердела. Ткань встала колом, и стрелкам приходилось разминать гимнастёрки и галифе, перед тем как натянуть на себя. После того как они это сделали, все стали похожи на неведомых чудищ, вылезших из преисподней. Цвет волос и одежды мерзко-коричневый. Лица и руки в разводах и ряске. Да ещё вонь гадкой тины слышится метра за три, а то и четыре.

Всегда одетый с иголочки, офицер выглядел нисколько не лучше. Стеснялся неуместного вида и чувствовал себя так неуютно, словно был в этом виновен.

– Ничего, – сказал он себе под нос. – Сейчас перейдём на ту сторону. Займём оборону и помоемся или в реке, или, что ещё лучше, в русских банях. Холодной водой вряд ли отмоешь засохшую болотную жижу. Заодно постираем форму с исподним.

Он приказал трём отделениям взять оружие и боеприпасы. Подойти к началу моста и встать в шеренгу на северной обочине дамбы. Обер-лейтенант прошёлся вдоль куцего строя, застывшего по стойке «смирно». Брезгливо осмотрел пехотинцев и их грязную форму. На фоне сожженных машин мотострелки выглядели особенно жалко, словно убогие погорельцы, спасшиеся во время пожара.

В каждом подразделении не хватало двух, а то и больше солдат, которых убили проклятые варвары. Так что уцелевшие в ходе боя солдаты оказались сильно нагружены: на спине ранец с вещами и винтовка «Mauser», на ремне противогаз, штык-кинжал, подсумки и пара гранат, торчащих из-за широкого пояса.

В руках у первого стрелка пулемёт «MG 34», у второго коробки с набитыми лентами. У третьего, четвертого и пятого – части от миномёта калибром 81 миллиметр. У всех остальных деревянные чемоданчики с минами.

По команде своего командира первое отделение повернулось направо. Строй слегка растянулся, и с интервалом в метр-полтора солдаты трусцой направились к наведённому хлипкому мостику.

Двигаясь длинным гуськом, они подошли к началу висячей конструкции, где, наконец, осознали трудности предстоящей им переправы. Засуетились и стали перекладывать свою ношу в левую руку, чтобы освободить другую ладонь.

Делали они это затем, что боялись упасть, и хотели сжать пальцы на тонком канате, что служил им перилами. Справившись с нелёгкой задачей, они наступали на тонкий настил, связанный из корявых жердей.

Система тросов оказалась такой неустойчивой, что под ногами стрелков начала вилять из стороны в сторону и колебаться вверх-вниз, как синусоида. Опасаясь падения в реку, солдаты притормозили и пошли очень медленно, словно калеки.

Обер-лейтенант взглянул на своих подчинённых и понял, что переправа займёт много времени. Эти ленивые увальни едва держались на ватных конечностях. Да, под ними шаткая лента, но ведь он дал строгий приказ идти как можно быстрее. А воинский долг превыше всего!

Офицер хотел подстегнуть руганью таких нерасторопных свиней, но вдруг осознал, его крик ничего не изменит. Придётся стоять и смотреть, как стрелки едва шевелятся. Окажись чужой снайпер на том берегу, и враг перебьёт их всех до единого. Хорошо, что он распорядился свернуть не все пулемёты и миномёты.

Когда первые девять стрелков целиком втянулось на мост, второе отделение без команды тронулось с места и, не спеша переступая ногами, двинулось к подвесному мосту. Третье непроизвольно шагнуло за ним.

Остальные восемь неполных десятков неторопливо готовились к переправе. Собирали выброшенное из «Ганомагов» имущество. Разбирали миномёты на части. Готовили к переноске «MG 34», кроме тех четырёх, что следили за вражеским берегом.

Всем сильно хотелось уйти с узенькой дамбы, где они на виду у врага. Нужно быстрей перейти на другой берег. Как следует окапаться и занять оборону. В траншеях они покажут «советам», кто из них лучше воюет. Германцы всегда и везде легко били диких славян. Всё-таки высшая раса – это не какие-то «унтерменши».

Николай лежал на пригорке. Смотрел на проклятых фашистов и думал, как лучше всего поступить. Прикинув несколько вариантов, он выбрал один и решил больше не мучиться. Как пойдёт, так и будет. Всё равно ему дальше не жить.

Да и что это за жизнь с больным телом, парализованным ниже пояса? Слышал он о таких бедолагах. Они существуют долгие годы, но всё это время не могут двигать ногами и даже не чувствуют, когда испражняются. Кому нужен подобный калека? Уж лучше погибнуть в бою, как мужчина.

Он увидел, что десяток фашистов забежали на мост, висящий на тонких канатах. Конструкция вдруг забилась, словно змея, закреплённая на берегах головой и хвостом. Фрицы резко замедлились и стали передвигаться со скоростью черепахи. Бей в кого хочешь, на выбор.

Боец не стал торопиться. Короткие сошки позволяли оружию двигаться в разные стороны. Нужно только слегка сдвинуть корпус туда или сюда, вперёд и назад. Он посмотрел на два пулемётных расчёта, стоящих за дымящимся танком.

Сначала прицелился в тех, что стояли справа, потом перевёл на левую пару, а потом ближе к себе, на отделение, которое медленно шагало к мосту. Повторил комбинацию ещё пару раз и понял, что мышцы запомнили последовательность этих движений.