На подступах к Сталинграду

На каждого танкиста и пехотинца пришлось по пять ржаных сухарей и по половине брикета прессованной пшёнки или такой же кирпичик сушёной гороховой каши. Тут уж как кому повезло. Кому-то досталось зерно, а кому-то бобы с громкой музыкой. Но на это никто из бойцов не обратил никакого внимания. Главное, чтобы совпало количество пищи.

Те, кто получил свою долю чуточку раньше, стояли в сторонке и с тоскою смотрели на то, как всё это богатство уходит в соседские руки. На их лицах читалось нечто похожее на сильную жадность. Мол, принесла нелёгкая толпу едоков. Без них нам бы на дольше хватило. Самое малое, на два, а то и три дня.

После того как разобрались с припасами, Олег дал команду всем отдыхать, но разводить огонь запретил. Во-первых, не стоит показывать кому бы то ни было, что здесь спряталась группа советских солдат.

Во-вторых, сейчас очень тепло и без костра не замёрзнешь. А в-третьих, воды рядом нет и сварить горячий «кулеш» из того, что у них осталось в наличии, никак не получится. Если кто-то очень уж голоден, то концентраты можно и так пожевать, словно старый сухарь.

Командир пехотинцев взял двух рядовых, по одному из каждой группы солдат. Поставил часовых в разных концах рощицы и велел смотреть в обе стороны степного просёлка. Вдруг кто-то появится? Хорошо, если наши, а если фашисты, то придётся опять воевать.

Затем выбрал ещё четырёх человек из тех, кто покрепче. Назначил первой двойке смену на после полуночи, а второй – с четырёх до утра. Всем остальным приказал отдыхать.

Красноармейцы проглотили по три ржаных сухаря, ставших от несусветной жары твёрдыми, словно прочный гранит. Сделали по паре глотков воды из своих полупустых фляжек. Повалились на тёплую землю и мгновенно уснули.

Среди ночи Павел услышал какой-то подозрительный шорох. С испугом очнулся от тяжёлого забытья и схватил свой автомат. Хорошо, что луна сверкала на небе во всём своём блеске. Парень увидел, что это Олег, а не кто-то другой.

Двигаясь совершенно бесшумно, сержант прошёлся по роще и сменил часовых. Вернулся к своей шинели, лёг и мгновенно уснул. Павел облегчённо вздохнул. Повернулся на левый бок и опять провалился в беспросветную тьму.

Дорога в степи

Едва рассвело, как прозвучала команда «Подъём!».

Солдаты поднялись с жёсткой пыльной травы и, зевая во весь рот, разбрелись по ближайшим кустам. Быстро оправились, сделали все утренние дела и вернулись назад. Съели по два сухаря, что остались от ужина. Завязали свои вещмешки и собрались возле двух командиров.

Лейтенант немного подумал. Посовещался с Олегом, и они пришли к единому мнению: в связи с тем, что горючего осталось на донышке баков, нечего жечь солярку с бензином. Поэтому мотоцикл, «Т-34» и четыре солдата не тронутся с места.

Это будут те часовые, что караулили рощу ближе к утру. Вместе с ними возле машин останутся экипажи «тридцатьчетвёрки» и мотоцикла. То есть сержант Олег Комаров и пушкарь Павел Смолин. Вдруг придётся послать их вслед за отрядом ушедших бойцов. Сейчас они наломают веток с деревьев, замаскируют технику и будут её охранять.

Сводным отделением пехотинцев из семи человек будет командовать ефрейтор Семён Ковалёв. Они выходят из лагеря и быстрым маршем направляются к хутору. Там действуют по обстоятельствам. В их задачу входит разведка местности и добыча еды.

Олег построил восемь красноармейцев в коротенькую шеренгу. Проверил, у всех ли в порядке оружие. Все ли взяли с собой вещмешки и патроны с гранатами. Приказал идти друг за другом редкой цепочкой, и отряд отправился в путь.

Все остальные занялись маскировкой машин. Закончив с утомительным делом, лейтенант влез в командирский люк, но включать свет не стал. Танк находится в тылу у фашистов. Так что нужно беречь электрозаряд, сохранившийся в аккумуляторах.

Он нашёл свой офицерский планшет, закреплённый на стенке башни особым зажимом. Снова поднялся наверх и спрыгнул на землю с кожуха гусеницы. Сел на ствол дерева, лежавшего рядом. Вынул из кожаной сумки лист чистой бумаги и положил его сверху, на кожаный клапан.

Достал из специального отделения химический карандаш. Осмотрел затупившийся грифель, но не решился его заточить. И так остался короткий огрызок, а нового взять пока что им негде. Немного подумал и стал писать рапорт командиру своего батальона.

Закончив короткий доклад, он подозвал Олега и сказал:

– Нужно отправить донесение в штаб. Знаю, что у вас мало бензина, но делать нам нечего. Если закончится топливо, будете пробираться пешком в сторону Сталинграда.

Доберетёсь до ближайшей воинской части и передадите дежурному офицеру. Пусть отправит наверх по команде. Здесь я написал о потерях и сообщил место, где оказалась наша машина. Пусть пришлют подкрепление, снаряды и топливо.

Лейтенант прекратил инструктаж. Отдал Олегу бумагу, свёрнутую вчетверо, и приказал:

– Выполняйте, товарищ сержант.

Комаров вскинул руку к линялой пилотке. Ответил по-уставному «Есть!», развернулся и побежал к трёхколёсной машине. Следом за ним торопился пушкарь. Напарники хорошо понимали, что нужно бежать как можно скорее.