На полпути

— Но пока что он стоит сто двадцать тысяч форинтов. Сто двадцать крестьян внесут каждый по тысяче форинтов, и вот вам трактор. Теперь у них будут деньги, потому что они получат за свой скот. И дадут кооперативу взаймы на год.

— Кто даст? — спросил Дани.

Нежная кожа на лице у Моки порозовела.

— Они сами.

— А как вы добьетесь этого?

— Созову общее собрание и поставлю вопрос на голосование.

— Проголосуют все. — Дани помолчал ради большего эффекта и добавил: — У кого только одна корова.

— Почему?

— Потому что одну корову не надо сдавать в кооператив. Они не получат денег, которые им пришлось бы вносить на грузовик.

— А остальные?

Дани отрицательно покачал головой.

— Откуда вы знаете? — вспылила Мока. — Ведь вы еще ни с кем не говорили.

— Откуда я знаю, товарищ агроном? — с достоинством повторил Дани. — В сорок пятом году я начал задумываться над жизнью. С тех пор я, как говорится, варюсь с этими людьми в одном котле. Мы, в сущности, одинаково относились ко всем политическим событиям. Если выходило какое-нибудь новое постановление о сельском хозяйстве, я изучал его по газете и думал о нем то же самое, что они, что все мы. Принимал или не принимал точно так же, как они, хотя ни с кем не советовался… Не поймите меня превратно, я все объясню. Я читал, кажется, в книге Эрдеи, что у крестьянских кооперативов в Венгрии есть свои традиции. Вспомните сеятелей лука из Мако. Но теперь, конечно, эти традиции исчезли, и в наше время нельзя на них опираться. Они связаны с капиталистическим строем, крестьяне создавали свои общины для защиты от государства. А после пятьдесят шестого года мы горя не знали. Соблюдая собственные интересы, мы не хотели организовывать кооперативы. Государство стремилось создать их. «Значит, пришло время» — вот все, что мы поняли. И поэтому слишком многого требует от нас тот, кто хочет, чтобы мы отнеслись с полным доверием к этому новому делу. Ведь разве мы и так не даем в долг кооперативу нашу землю, скот, орудия производства и вдобавок наш труд? А кроме того, дать еще и наличные деньги?!

— Но ведь ясно, что дело стоящее. Трактор…

— Неужели вы не понимаете, что речь идет не только о тракторе, а обо всем?

— Словно первая общественная машина не часть всего! — Она вдруг пристально посмотрела на Дани: — А вы бы дали в долг?

Застигнутый врасплох, Дани покраснел.

— Я бы дал… я верю в кооператив… Беда только в том, что мне самому нужны деньги. — В ответ на презрительную улыбку Моки он сказал, как бы оправдываясь: — Я хочу купить мотоцикл. На шестнадцать километров растянулись наши земли, и на велосипеде мне трудно их объезжать… И на бричке тоже. Впрочем, — он хотел шуткой разрядить накаленную атмосферу, — мотоцикл обойдется дешевле, чем бричка.

Мока готова была выпалить какую-нибудь убийственную фразу. Например: «А что было бы теперь, если бы вы в свое время не дали взаймы пятнадцать тысяч форинтов?» Но она удержалась. Она поговорит о председателе в другом месте, более подходящем.

— Я презираю доносчиков, товарищ Драхош, и очень прошу, не считайте это доносом. Тем более я все уже выложила прямо в лицо нашему председателю Мадарасу. Ведь что только я ни делала, прежде чем прийти к вам… Как вы знаете, я два месяца работаю в кооперативе. Меня поразило, что председателем стал Мадарас, которого я имела счастье узнать еще в пятьдесят шестом году. Но я молчала, считая, что его выбрали законно, путем общего голосования и, возможно, в последние годы он изменился. Но за эти два месяца я не раз убеждалась, что он ничуть не изменился. Не знаю, насколько он разбирается в кооперативных делах и нужно ли излагать все подробности…

— Мне кажется, я знаком с обстановкой. Ведь товарищ Мок в своих недельных рапортах подробно осведомляет меня…