На полпути к себе

– Итак, лэрр, Кьез Магайон уверяет, что Вы спасли ему жизнь… От чего?

– От подлого удара, мой принц.

– Подлого?

– Убийца не пожелал показать нам своё лицо.

– А! – Дэриен понимающе кивнул. – Но Вы, определённо, видели орудие, которым наносился удар, не так ли?

– Да, мой принц.

– И что же это было?

– Снежки.

– Снежки? – он растерялся.

– Комки снега.

– Я знаю, что такое «снежок», лэрр! – Дэриен недовольно поморщился. – Но я не совсем понимаю, как снег в столь ничтожном количестве может быть опасен для жизни.

– Это был не простой снег, Ваше Высочество.

– А именно?

– Это был зачарованный снег.

Серо-синие глаза Гериса сузились и полыхнули опасным огнём. Принц подался вперёд, а лицо Борга совсем окаменело.

– И как же именно он был зачарован?

– Об этом Вам лучше спросить у сведущих людей, мой принц. Я не умею творить чары.

– Но Вы же определили их наличие…

– Для того чтобы узнать о присутствии магии, достаточно владеть соответствующими амулетами, Ваше Высочество.

– Судя по всему, Вы не только узнали, но и уничтожили чары, лэрр. Как Вы это объясните?

– Я воспользовался имеющимися у меня инструментами.

– Инструментами?

– Моим оружием, Ваше Высочество.

– Он лжёт, Ваше Высочество! – не выдержал придворный маг. – Его клинки не обладают способностью справляться с магией!

– О, Вы уже успели их осмотреть? Они остались в целости и сохранности? – наши взгляды скрещиваются.

– Надеетесь получить их назад? – зло целит маг.

– Очень надеюсь, – раздвигаю губы в улыбке.

– Ваше Магичество, у Вас есть вопросы к молодому человеку? – Дэриен напоминает, что допрос в этой комнате ведёт он, и Герис смиряется. Но не признаёт поражение:

– Да, Ваше Высочество… Есть.

– Извольте задать, но не в прежнем тоне.

– Слушаюсь, Ваше Высочество, – маг подходит ближе, и я почти вижу на кончиках его пальцев рождение заклинания. Вот только не знаю, какого. – Скажите, лэрр, как Вам удалось разрушить строй «снежных пчёл»?

– Простите, но я не знаю, о чём Вы говорите.

Вру, конечно. «Пчёлы», значит? Угу. Только не совсем «снежные», мой милый волшебник. И не совсем «пчёлы». Это были «осколки ледяного зеркала», упакованные в снежное одеяние. Но ты или не знаешь Истину, или хочешь подловить меня. Не выйдет.

– Применённое заклинание восходит к Третьему Уровню Посвящения, то есть доступно только магам, закончившим обучение… Дознаватель установил, что оно было полностью разрушено. «Разорвано на клочки», если в точности повторить его слова… Как лэрр, по его собственному заверению, не владеющий магией, сумел сделать то, что не под силу даже ученику на пороге Последнего Экзамена?

– Я уже сказал, сударь! Мои клинки…

– Ничем не отличаются от всех прочих! Не спорю, они вышли из-под молота искусного мастера, но в них нет ни капли магии!

– Это ещё не значит…

– Не значит – чего?

Обстановка накалялась. Ещё немного, и Герис сорвётся. Точнее, с его пальцев сорвётся что-то, очень неприятное, и тогда… Я ведь даже не могу предугадать, как поступит Мантия: отразит удар, позволит мне полностью поглотить волшбу или отпустит в свободный полёт по комнате её видоизменённые останки? Я не могу ничего сделать… НИЧЕГО. Любая моя реакция на чародейство приведёт к осложнениям. Как только маг поймёт, что заклинания на меня не действуют, боюсь даже думать, что случится.

А время бежит так быстро и так неумолимо…

– Мы даже не знаем, тот ли он, за кого себя выдаёт! – обвиняюще бросает Герис.

Это точно. Кажется, я попался…

Дверь за моей спиной открывается. Так тихо, что только движение воздуха свидетельствует: кто-то вошёл.

– Так-так-так… Что за шум, господа? Никак, скоро грянет буря, любезный Герис? На кого это Вы ополчились, если не секрет? – мягкий, как растопленное масло, голос растекается по комнате, усмиряя волны бушующего моря.

Не может быть…

Низенький толстячок в просторной то ли мантии, то ли накидке, щедро отороченной мехом. Раскрасневшиеся с мороза щёки, складка двойного подбородка и блестящая лысина. Маленькие глазки, спрятавшиеся в расщелине тяжёлых век. Мясистый нос, красный, как можно предположить, не только от холода. И широкая, совершенно искренняя, хотя и неуловимо лукавая улыбка.

Только не это…

– Любезный Ректор, Его Высочество разбирает дело, не входящее в Вашу компетенцию, – ядовито улыбается маг, но толстяка, без приглашения ворвавшегося в комнату, не так-то легко остановить:

– Почему же? Всё, что касается молодых людей и выяснения, кто из них сильнее с применением холодного оружия, имеет прямое отношение ко мне, – парирует он. – Кстати, мой дорогой Кьез, почему я давно не видел Вас в фехтовальных залах Академии? Помнится, Вы так и не освоили бой с противником, использующим в качестве основной левую руку…

– Милорд Ректор, я… – молодой вельможа заметно смущается, а толстячок уже поворачивается ко мне:

– Нет, Вы предпочитаете обнажать оружие в совершенно неподходящих условиях, без присмотра, с первым встречным…

Я смотрю в сторону, но не потому, что мне не любопытен человек, которого Кьез только что назвал «милорд Ректор». Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы выругаться, потому что… Потому что прекрасно знаю этого… толстяка.