На полынных полях

– Действуй, Гена, действуй! – настаивал он. – И мы посмотрим, как долго этот супермен-чистоплюй сможет прятаться! Или план мой тебе не по нраву?

– Что ты, Анубис, разве может такое не нравиться! – криво усмехаясь, Свергунов почернел. – План гениальный, но…

– Дальше – заткнись! – Анубис хлопнул ладонями по столу. – Греха боишься? А с какой стати ты собрался его на себя записать? Я вот уверен – болгарин успел передать своему Баши наше предупреждение, так почему же тот не сдал нам героин? Он – честный офицер, мы – грязные подонки! Где же его честь и благородство? – по лицу Анубиса пробежала презрительная судорога. – И прекращай, Гена, мазать меня своими слюнями и соплями – жизнь по-другому устроена, тебе ли этого не знать! Вспомни, как тебя со службы попёрли!

***

Вспомнить эту историю Свергунову труда не составляло – хотел бы забыть, да не забудется.

Трое великовозрастных мальчиков в компании с подружками быстро выпили на загородном пикнике всё, что с собой взяли. Хотелось выпить ещё. Сохранившие остатки благоразумия девицы не дали им сесть за руль. Те пошли пешком: до деревенского магазина – чуть больше километра. По пути за поворотом речки наткнулись на семейную пару, которая только подъехала и занималась установкой палатки. До магазина ещё надо шлепать по жаре, а чужая сумка с желанными бутылками – вот она! Предложили деньги – их не поняли. Слово за слово – обиделись – были уже изрядно пьяны.

Мужчину пару раз ударили по лицу, и он покорно присел в сторонке. С женщины, что пыталась защитить сумку, в пылу потасовки сорвали верх купальника и – нет, не изнасиловали, но, как писалось в протоколе, «на глазах у мужа совершили в отношении гражданки Ч. грубые действия развратного характера». Потом забрали всё спиртное, прилепили потерпевшей на грудь сто долларов и, как ни в чём не бывало, вернулись к своим подругам.

К Свергунову, тогда – следователю по особо важным делам, скандальное дело попало лишь по той причине, что объектом преступления оказался ещё и тощий лейтенантик-участковый, первым прибывший на место происшествия. На вершине своего куража мальчики отобрали и забросили в речку его пистолет, а самому блюстителю порядка изрядно навешали – были они, хоть и вдрызг пьяными, но рослыми и крепкими.

Сидеть бы им по закону до глубокой зрелости, но влиятельные и богатые родители, спасая своих отпрысков от тюрьмы, видимо, не поскупились: через несколько дней потерпевшие отказались от своих обвинений и претензий.

Оставался серьёзный эпизод с участковым, но табельный пистолет, слава богу, водолазы из реки выудили, тяжёлых последствий для здоровья потерпевших не было, и тогда сверху недвусмысленно распорядились дело срочно закрыть.

– Как же так? – спросил разозлённый Свергунов, принимая отказное заявление у мужчины, с которого ещё и синяки не сошли. – Хорошо тебе заплатили?

– А чего ты мне в глаза тычешь? – внезапно, на грани истерики, взъярился потерпевший. – Да вы все тут и сами за сто баксов – любому зад подставите!

У Свергунова, который по команде из главка всю ночь накануне готовил это гнусное дело к закрытию, потемнело в глазах, и он врезал терпиле по морде. С красными соплями тот выскочил в коридор и поднял страшный крик.

Коллеги и даже начальство хорошо понимали причины срыва у измотанного лавиной дел следователя, и лишь потому он сам не пошёл по статье, но вот должностью и званием, в итоге, пришлось поплатиться: потерпевший хрен принципиальничал, упрямо строчил жалобы и требовал суда.

Уже через месяц безработного и злого на весь белый свет Свергунова подобрал Анубис. Они понимали друг друга с полуслова…

***

По распоряжению Свергунова разыскали наркомана на последней стадии, который за дозу был готов на всё. Он, поначалу, пытался отказываться, но с ним быстро сторговались за десять доз и две из них выдали сразу. Когда всё свершилось, оставшуюся часть вознаграждения ему в руки не дали, а вкололи в вену всё сразу – умер он быстро и, наверное, в полном блаженстве…

В уголовных хрониках на центральных телеканалах два дня из выпуска в выпуск крутили сообщение об изнасиловании и зверском убийстве восьмилетней девочки, похищенной из детдома. На всю страну показывали покрытое окровавленной простынёй тело убитой и портрет единственного подозреваемого – это была фотография Болотникова, сделанная у Павелецкого вокзала. Граждан, кто знал, либо где-нибудь видел убийцу, призывали сообщить об этом органам милиции…

Свергунов, следуя плану, через бывшего коллегу вбросил сыщикам заранее продуманную версию преступления. Естественно, нашёлся и «случайный свидетель», который заявил, что видел подозреваемого с девочкой как раз накануне убийства.

Бывший сослуживец авансом за участие в криминальном спектакле получил вполне приличную сумму, хотя в первом акте он даже ничем не рисковал – следствие, как известно, тоже ошибается, и тогда судят невиновных, случайно попавших под руку людей, а истинно виновных не обязательно находят.