На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

То же происходит и на глобальном уровне: в этом мире давно появилось много новых «Бергамо»[18], носящих такие громкие имена, как Лондон, Мадрид, Нью-Йорк. К изображениям ночных колонн грузовиков добавились фото наспех выкопанных массовых захоронений, снятые не где-нибудь в зоне боевых действий в Африке или на Ближнем Востоке, а в США, стране, до недавнего времени выступавшей за оптимизм и прогресс, за веру в «неограниченные возможности». В Германии, несмотря на все эти сообщения, некоторые по-прежнему полагают, что происходящее не имеет к ним никакого отношения. Все немецкое общество без исключений, очевидно, живет убеждением в своей неуязвимости. Как часто прошлым летом я видел, насколько меняется самовосприятие отдельных пациентов в момент поступления в отделение неотложной помощи.

Конечно, учитывая такие обстоятельства, было бы хорошо иметь сравнительно большое количество коек для интенсивной терапии и аппаратов ИВЛ. Эти устройства очень помогают, но не лечат. Коллеги Майка из отделения интенсивной терапии могут это подтвердить. Они обслуживают тех, кого пневмония, вызванная COVID-19, привела к угрожающе низкому насыщению крови кислородом и кому требуется искусственная вентиляция легких через эндотрахеальную трубку. Бывает, чтобы дать простор легким, пациентов перемещают в положение лежа на животе. У некоторых пациентов с COVID-19 также поражены другие органы, такие как сердце или почки. Пока не выяснено, подвергаются ли они прямой атаке вируса или это следствие инфекции. Однако можно сказать наверняка: только каждый второй пациент с тяжелым течением болезни в настоящее время доживает до пятого дня после интубации. Уверенность в позитивном исходе, которую обещает достаточное количество коек для интенсивной терапии, обманчива.

Недавно я прочитал в газете, что вирус неумолимо обнажает слабые стороны государств, в которых распространяется. По тем, где инфраструктура находится в плохом состоянии или политическое руководство не справляется со своими задачами, он бьет особенно сильно. Он селится в трещинах социальной системы, особенно среди пожилых людей, людей с хроническими заболеваниями, тех, кто едва мог избежать заражения или имел ограниченный доступ к медицинской помощи.