На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

Когда я возвращаюсь с доктором, состояние мистера Виттманна снова немного стабилизируется, значения на экране приближаются к нормальным, его взгляд теперь кажется не столько испуганным, сколько измученным.

— Мистер Виттманн? — Голос терапевта заставляет пациента прислушаться. — Можете рассказать нам, что вы пили? И принимали ли еще что-то?

В ответ невнятное бормотание, сопровождающееся подергиванием головы.

Мы с доктором немного подаемся вперед, чтобы лучше слышать мистера Виттманна.

Сначала я разбираю только отдельные слоги, потом слова «помощь» и «страх». Сигнал тревоги.

Монитор показывает: артериальное давление сейчас низкое, но частота сердечных сокращений очень высокая. Интуиция раньше предупреждала меня не об извержении вулкана. Оказалось, это великая бездна, которая разверзлась под ногами мистера Виттманна и грозит унести его на дно.

— Шоковая, — говорит врач спокойно и твердо. — Быстро.

Я одним движением отпускаю стояночный тормоз. Затем снимаю монитор наблюдения с его крепления, вывожу каталку пациента из холла и толкаю ее через коридор к стойке.

— Свенья, пойдем со мной!

Она сразу осознает «взрывоопасность» ситуации и приходит на помощь. Пьяный мужчина в кожаных штанах и с повязкой на голове с некоторым удивлением наблюдает, как я маневрирую с каталкой с Саймоном Виттманном по клинике, а затем завожу ее в один из двух кабинетов шоковой терапии, которые мы в основном используем для ухода за пациентами с инсультом. Если состояние молодого человека и дальше будет ухудшаться, то здесь он будет в гораздо лучших руках, чем в нашем временном вытрезвителе. Свенья с переменным успехом пытается успокоить пациента.

— Не нужно волноваться, мистер Виттманн, — говорит она. — Вы сейчас в больнице, здесь о вас позаботятся.

— Было что-то еще кроме алкоголя, — говорит терапевт, обращаясь ко мне. — Нам срочно нужен образец мочи для теста на наркотики. Было бы даже лучше, если бы мы могли связаться с кем-то, кто был с ним сегодня и знает, что он принимал.

Я тщетно пытаюсь заставить Саймона Виттманна понять, что мне понадобится его моча. Показатели жизненно важных функций пациента постоянно меняются, он выглядит очень смущенным и встревоженным. Через несколько минут терапевт возвращается в отделение неотложной помощи.

— Номер телефона родителей был в записях врача скорой помощи. Я позвонила туда, поговорила с отцом и описала ему ситуацию. — Она на мгновение замолкает и качает головой. Затем продолжает. — Он сказал, что не знает, с кем был его сын, что он делал и какие вещества мог принимать. Думаю, он посчитал мой вопрос о возможном употреблении наркотиков необоснованным. «Если Саймон сейчас у вас, то все будет хорошо» — это был его последний комментарий. Затем он пожелал мне спокойной ночи и повесил трубку. Лучше не придумаешь, верно?

Страдания Саймона Виттманна длятся еще тридцать минут, в течение которых его состояние ухудшается еще два раза. Один раз он в панике задыхается с широко открытыми глазами, позже кричит и набрасывается на нас, как только чувствует прикосновение. Наконец он погружается в глубокий сон, от которого снова просыпается, после чего смотрит на нас с кривой ухмылкой. Он отвечает на наши вопросы покачиванием головы и странным хихиканьем. После того, как его показатели стабилизируются, я организовываю его перевод в палату.

Неожиданно драматическое развитие событий у этого пациента, чей случай сначала казался самым обычным, уничтожило намеки на усталость и сонливость. В ближайшие часы мы должны быть начеку, быстро реагировать и быть работоспособными. Кого бы нам ни привозили фельдшеры и в каком бы состоянии ни были пациенты, мы справимся. В какой-то момент появляется одетая в темное женщина с платком на голове. Несмотря на ее незнание немецкого языка, она полна решимости забрать Махмуда Зайдана, который все еще неуверенно стоит на ногах.

Вскоре освободившееся место в холле занимает 30-летний мужчина, который даже во сне напевает припев хита из пивной палатки.

В то время как у нас со Свеньей постепенно проясняется картина в терапевтическом отделении, Жан-Пьер вместе с Кристофом продолжают лечить рваные раны, синяки, а иногда и переломы костей. Между гипсовой комнатой и операционной хирург успевает давать забавные напутствия своим только что вылеченным пациентам.

На финишной прямой этой долгой и бурной ночи я ощущаю себя частью прекрасно функционирующего, неутомимо работающего часового механизма. Даже очень хорошо подумав, я не могу представить, чтобы что-то сбило нас с ритма до конца этой смены.