На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями

Примерно в половине второго Патрик начинает обрабатывать пациентов с порезами и синяками, скопившихся за это время в зоне ожидания.

Со стойки я наблюдаю, как Майк приводит одного пациента за другим и обрабатывает соответствующую рану, прежде чем хирург-травматолог приступит к работе. Они настолько слаженно работают, что им удается принять всех пациентов из очереди в приемном отделении в течение часа.

Чуть позже я слышу мелодию, которую кто-то тихо наигрывает на гитаре позади меня. Через несколько секунд ее сопровождает меланхоличный голос: «Спокойной ночи, друзья, мне пора идти. Что мне еще нужно, так это сигарету и последний стакан». Песня, о которой Майк рассказал мне на прошлой неделе. «Вышибала» из «Всемирного потопа». Сейчас она играет на его смартфоне.

— Ты уже ее слышал? — спрашивает он.

Я киваю:

— Джулия вспомнила сразу. Она так растрогалась, когда я спросил ее об этом.

«За свободу, которая живет в нас как постоянный гость, — поет Рейнхард Мей. — Спасибо, что никогда не спрашивали, в чем смысл, стоит ли оно того. Может быть, люди со стороны думают, что в ваших окнах теплее свет. Спокойной ночи, друзья…»

Молодой человек в кожаных штанах, народной рубашке и жилете выходит из операционной с зашитой раной над виском и повязкой на голове. Он машет нам папкой, которую дал Патрик, затем идет к выходу и нажимает выключатель на стене. Как только дверь открывается, в приемной слышится смех. Друзья парня с облегчением принимают его обратно в свои ряды, будто он мифический герой, а вход в процедурную зону — врата в подземный мир.

На улице глубокая темная ночь. Санитары сообщают, что тусовщики еще бродят по улицам в центре города, но ситуация постепенно улучшается.

Рабочий день пекаря Франца Грёбмайера начинается в нескольких километрах от дома. Он только что переоделся и входит в производственные помещения. Здесь есть не только печи огромных размеров, но и машины, способные замесить внушительное количество теста или превратить большую лепешку в кучу панировочных сухарей за несколько секунд, причем все безупречной круглой формы, одинакового диаметра и веса. Без всех этих современных инструментов было бы невозможно произвести за одну ночь достаточное количество товаров для двух десятков филиалов и торговых точек «Wimmer Bread», разбросанных по окрестностям.

Тем не менее, Францу Грёбмайеру и его коллегам еще многое предстоит сделать самостоятельно. В 46 лет, конечно, это не так легко, как в 20. В то время недостаток сна тоже не был проблемой. В молодости восстанавливаешься быстрее.

Двое коллег уже готовят закваску для ржаного хлеба. Франц Грёбмайер приветствует их быстрым взмахом руки, ответы ограничиваются усталым кивком и тихим бормотанием «Servus»[23]. В три часа утра нет долгих дискуссий, все согласны.

В 3:17 впервые с начала ночной смены в отделении травматологической хирургии ни одного пациента.

Патрик выходит из гипсовой, смотрит на обзорный экран и замечает, что приемная тоже пуста. Но он не настолько оптимистичен, чтобы пойти спать. Поэтому он садится с нами за стойку и рассказывает Майку о турах на горных велосипедах в Словении. Я с интересом прислушиваюсь, но борюсь с тяжелыми веками и почти постоянным желанием зевать.

Есть еще несколько пьяных посетителей фестиваля в терапевтическом блоке. Невролог осматривает женщину с тяжелым позиционным головокружением. Это заболевание вызывается отолитами — небольшими камнями, отделившимися от органа равновесия уха и раздражающими рецепторы движения во внутреннем ухе, что приводит к очень неприятным приступам головокружения.

— С этим нельзя шутить, — говорит Патрик. — У моей девушки такое случилось в прошлом году, когда мы на автобусе путешествовали в Скандинавии. Она чувствовала себя очень плохо, ее даже вырвало. Я знал об этой проблеме из клиники и пытался помочь ей мерами, которые могут устранить позиционное головокружение. В какой-то момент она сказала мне: «Патрик, я думаю, мне нужен врач». Я сказал: «Я врач!» Ее ответ был: «Да, но мне нужен настоящий врач».

Мы с Майком смеемся. Патрик поднимает брови в притворном негодовании:

— Эй, парни! Я по сей день не знаю, что она имела в виду…

Его прерывает сигнал с табло поступления. Наши головы синхронно поворачиваются к большому экрану под потолком. «03:40, М46, предплечье под прессом для хлеба, ШКГ 15, не интубирован».

— Что такое пресс для хлеба?