На пороге великих тайн

— Ай-я-яй, — укоризненно заговорил молодой удэгеец, переходя по камням реку. — Ай-я-яй, Гошка, зачем тигру пугал? Такой хороший охота испортил…

Вечером во время ужина начальник партии только качал головой, слушая рассказ о том, как Лимурчан выслеживал пробравшегося к лагерю тигра и как подошедший Гошка смело бросился на страшного зверя с молотком и обратил его в бегство.

— Тигра шла за баранкой, моя шла за тигрой, — сердито говорил Лимурчан. — Пришла Гошка — все совсем испортил. Очень Гошка храбрый, о! Другой такой человек тайга нет. Тигра тоже храбрый, о-о! Один раз кусай — голова нет. Ай-я-яй, Гошка, такой храбрый и такой глупый…

— Почему же все-таки тигр убежал? — недоумевал начальник. — Не молотка же он испугался?

— Зачем молоток, молоток — тьфу! — Лимурчан презрительно сплюнул в костер. — Очень тигра не любит тонкий голос… У нас только тигра придет к деревня, все женщины давай визжать очень тонко. Тигра уши положит на голова и обратно тайга… Очень Гошка счастливый, что у него не толстый голос…

Гошка ошеломленно молчал. Он даже забыл рассказать о встрече с медведем. Когда Лимурчан подал на третье малиновый кисель, Гошку передернуло, и он поспешно скрылся в палатке.

Лимурчан рассказывал, что с этого дня Гошка разлюбил малину.

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Гидролог Наля, зябко кутаясь в наброшенный на плечи халатик, заспанная и растрепанная, проскользнула в комнату начальника метеостанции.

— Дим Димыч! — зашептала она. — Вставайте…

— Чего там еще? — ворчливо пробормотал сквозь сон старик, натягивая ватное одеяло на розовую лысину.

— Рысь пришла…

— Выбрали время, лешие рогатые. Скажи, пускай попозже зайдет…

Тяжко скрипнула походная кровать. Дим Димыч повернулся к дощатой стене и захрапел.

Наля неуверенно огляделась по сторонам, закусила губы. На мгновение задержала взгляд в зеркале, висевшем над рабочим столом. Пригладила рыжеватые волосы, потрогала пальцем прыщик на носу.

В коридоре послышались тихие шаги. Девушка всплеснула руками и принялась осторожно трясти старика за плечо.

— Дим Димыч, миленький, проснитесь скорей…

— Тряси сильнее, — донесся громкий шепот из-за двери. — Сейчас холодной воды принесу…

— Дим Димыч, да проснитесь же! Рысь во дворе ходит…

— А? Какая рысь?

— Серая, большущая. Ходит и в окна заглядывает.

Дим Димыч сел на кровати, поморгал маленькими глазками, потянулся.

— Ишь ты, рысь, говоришь. Взяли бы да и прогнали. Обязательно надо начальника будить. Что я вам, милиционер?

— Мы с Зиной боимся. А радиста вы сами вчера в кишлак услали.

Дим Димыч опустил босые ноги на потертую кабанью шкуру, лежавшую на глиняном полу. Не спеша поднялся, кутаясь в простыню. Глянул в открытое окно.

Рассветало. В бледном зеркале большого горного озера отражались темные, заросшие елями склоны. Ущелья на противоположном берегу были задернуты белесой туманной дымкой. В светлом небе еще поблескивали редкие звезды.

Дим Димыч снял со стены двустволку, сердито покашлял:

— Показывай, где?

— У сараев была…

Встревоженно закудахтали и забились в курятнике куры.

Наля ахнула.

— Цыц, — рассердился Дим Димыч. — Чтобы мне тихо! Пошли!

Держа в правой руке двустволку, а левой прижимая к животу складки простыни, Дим Димыч протиснулся в узкую дверь. В коридоре на него налетела метеоролог Зина, маленькая, взлохмаченная, в брезентовом дождевике до пят. Глаза у нее восторженно блестели, в одной руке был алюминиевый ковшик с водой, а в другой — тяжелый ледоруб.

— Пошла кур давить, — восхищенно зашептала Зина. — Роскошный зверь. Дим Димыч, шкуру мне…

— Вопрос еще не ясен, дорогуша, кто с кого шкуру снимет, — сказал Дим Димыч, подозрительно косясь на ковшик с водой. — А ну, зимовщицы, марш к себе, чтобы духу вашего тут не было.

— Никогда! — заявила Зина. — Яс вами.

— Кто здесь командует? — возмутился Дим Димыч. — Сами не справились, теперь не мешать! Понятно?

Девушки отступили.

— Дим Димыч, только вы тише, — шептала Зина, — а то она фьюить… Вы ее и не увидите.

Дим Димыч пожал плечами, взвел курки двустволки. Осторожно ступая босыми ногами по глиняному полу, вышел в кухню.

Шум в курятнике постепенно затихал. Дим Димыч пробрался к открытому окну; поеживаясь от утренней свежести, выглянул во двор. Во дворе было пусто. Тонкие ветви и серебристые листья тополей висели неподвижно. Яркая заря разгоралась на востоке, за скалистыми гребнями Гиссарского хребта.

«Куда девалась, бестия?» — думал старик, внимательно оглядывая закоулки пустынного двора и густые заросли шиповника за невысокой каменной оградой.

Сзади послышался шорох.

— Дим Димыч, скорей, — донесся из коридора взволнованный шепот Зины. — Она ко мне в окно заглядывает…

Запахнув простыню, Дим Димыч поспешил на зов. Однако и за окном Зининой комнаты, в узком проходе между изгородью и баней, никого не оказалось.

Дим Димыч вытер со лба пот и сердито подергал седой клинышек бороды, что служило признаком величайшего неудовольствия.

— Дайте мне ружье, — начала было Зина, — я ее сразу…

— Цыц! — обрезал Дим Димыч. — Куда она подалась?

Наля молча указала в сторону озера.