На пороге великих тайн

Мгновенно лязгнул затвор винчестера в руках стремительно вскочившего Ыки.

— Нет, там, далеко, на тропе, — зашептал Попов, почувствовав себя увереннее при виде заряженного винчестера.

Удивленный взгляд Ыки скользнул по лицу начальника, но сразу снова стал холодным и настороженным.

Держа наготове винчестер, молодой эвенк бесшумно скользнул к тропе. Попов поспешно последовал за ним. Затрещал сухой валежник. Ыка обернулся и яростно затряс головой.

Попов замер на месте, со страхом следя, как увеличивается расстояние между ним и спасительным винчестером. Достигнув тропы, Ыка осторожно выглянул из кустов, потом вопросительно оглянулся на Попова. Анатолий Илларионович указал пальцем туда, где видел тигра. Эвенк припал к кустам, наблюдая.

Царила глубокая тишина. Наверху чуть покачивали широкими мохнатыми ветвями кедры и лиственницы. Над ними плыли белые облака. Вот где-то вдалеке скрипнула ветвь, и снова стало тихо.

Ыкарчан повернулся и поманил Попова пальцем. Сжимая в руке молоток и закусив губы, Анатолий Илларионович с величайшей осторожностью пополз к тропе. Очутившись возле Ыки, он снова почувствовал себя увереннее.

— Тигра рассмотреть не можешь, — начал он, но эвенк приложил палец к губам, и Анатолий Илларионович вынужден был замолчать.

— Где был? — чуть слышно спросил Ыка.

Попов осторожно выглянул из кустов. Тигра на тропе не было.

— Ушел? — полувопросительно прошептал Анатолий Илларионович.

Эвенк затряс головой.

— Не уйдет. К нам подкрадывается. Ждать надо…

Анатолий Илларионович почувствовал легкий озноб и придвинулся поближе к эвенку. Ыка сидел неподвижно, сжимая винчестер коричневыми пальцами. Тянулись томительные минуты. Вокруг по-прежнему было тихо.

Голубовато-сизая сойка пролетела над самыми их головами, обиженно затрещала и исчезла в чаще. Ыка настороженно прислушивался, следя за ее полетом. Потом встал и потянулся.

— Тигр пошел, — пояснил он изумленному Попову. — Был бы близко, сойка нам об этом сказала бы. А она, видишь, молчит…

Анатолий Илларионович с сомнением качал головой.

— Пойдем, — настаивал Ыка, — тигр ушел…

Попов еще раз выглянул из кустов, потом поднялся, с трудом распрямил онемевшую спину.

— Пошли, — решил он, выбравшись на тропу и снова почувствовав себя начальником, — только ты смотри в оба и того… не отходи никуда…

Ыка ухмыльнулся. Обиженный Анатолий Илларионович уже открыл рот, чтобы дать волю негодованию, как вдруг, глянув случайно поверх злополучного сука, охнул и стремительно прыгнул в кустарник. Ыка последовал его примеру.

Очутившись на старом месте в своей засаде, они вытаращили друг на друга глаза.

— Ну? — спросил Анатолий Илларионович.

— Ну? — откликнулся как эхо Ыка.

— Видел?

— Нет…

— Не видел? — возмутился Попов. — Эх ты! Он только что перешел тропу в том же самом месте.

Ыка чуть выставил из кустов ствол винчестера и прилег на мягкий мох. Попов настороженно вертел головой. Снова воцарилась томительная тишина. Прошло около часа. Ыка не шевелился. Анатолий Илларионович почувствовал, что сидеть ему неудобно. Он осторожно подвинулся, пощупал рукой мох, вытащил небольшой угловатый камень, хотел отложить его в сторону и замер. На ячеистой, изъеденной выветриванием[8] поверхности был отчетливо виден отпечаток раковины.

— Фауна!

Позабыв о тигре, Попов принялся торопливо разгребать мох. Извлек еще несколько камней. На них также были отпечатки раковин.

«Пусть теперь Савченко попробует сказать, что он не умеет искать фауну!»

Ыка искоса наблюдал за начальником.

— Чего смотришь? Вставай, заворачивай образцы, — распорядился Анатолий Илларионович.

— А тигр?

— Что тигр? Не ждать же его до вечера.

Окрыленный удачей Попов вылез на тропу. Теперь ему было с высокого дерева наплевать на всех тигров. А по совести сказать, этот тигр даже помог найти фауну.

Ыка, настороженно оглядываясь, шуршал бумагой, заворачивая образцы.

На Попова он теперь поглядывал с уважением и страхом. Трудно понять начальников. Сначала испугался, сейчас ничего не боится…

Сам Ыка теперь боялся больше, чем вначале. Уж больно непонятно вел себя тигр. Наверно, залег в кустах и наблюдает за ними. Хотя бы до темноты вернуться в лагерь. А начальник, как нарочно, продолжает выковыривать из-под мха камни.

Наконец вся фауна была выбрана.

Ыка с облегчением вздохнул и взвалил за плечи рюкзак.

— Э, чуть не забыл, — спохватился Анатолий Илларионович, — обруби-ка вон тот сук над головой, я…

Он не кончил. Ыка взглянул на начальника и увидел, что у того словно окаменело лицо.

— Т-тигр, — шептал Анатолий Илларионович, уставившись в одну точку. — Опять т-там же…

Ыка стремительно вскинул винчестер.

Проследив за взглядом Попова, он вдруг подпрыгнул, как ужаленный, а потом шлепнулся на землю и… принялся хохотать. Он хохотал до слез, бил себя ладонями по ляжкам, раскачивался во все стороны и вытирал глаза коричневыми кулаками.

Попов пригляделся…

В нескольких шагах от них, не на дальнем повороте тропы, а на самой ветви, повисшей над тропой, сидел маленький, величиной с ладонь, черно-желтый бурундук и насмешливо шевелил длинными усами…

ХОЗЯИН СОЛНЕЧНОЙ ПОЛЯНЫ