На пороге великих тайн

Сергей спустился к самому подножию склона и, не замедляя бега, помчался по каменистому руслу к лагерю. На пути была река, но он, вместо того чтобы перебраться через нее по камням, с разбегу влетел в воду и, перебежав реку вброд, в облаке брызг вскочил на берег.

Даже не отряхнувшись, он побежал прямо к палаткам.

— Нашел что-нибудь, Сергей? — крикнул я, бросаясь ему навстречу.

Сергей остолбенело взглянул на меня, перевел дыхание и, указывая на склон, с которого только что спустился, с трудом проговорил:

— Б-б-барс!

— А ты ничего не нашел?

— Б-б-барс! — повторил Сергей, глядя на нас вытаращенными глазами.

Муссолин вдруг хлопнул себя по коленям и присел.

— Смотри, начальник, — громким шепотом заговорил он, — какой большой барс там сидит. Ой-ой-ой, какой большой!

Пахарев направил бинокль туда, куда указывал Муссолин. Я тоже смотрел во все глаза, но в сгущающемся сумраке не видел ничего.

— Действительно барс, — спокойно сказал Пахарев, — вон на той скале. Посмотрите. — И он передал мне бинокль.

Не без труда разглядел я на темном уступе известняков большую коричневую кошку. Барс сидел, по-кошачьи сложив передние лапы, и, видимо, наблюдал за нашим лагерем.

— Вы напрасно так спешили рассказать о нем, Сергей, — чуть прищурившись, заметил Пахарев. — Барс, если он не ранен, никогда не нападает днем на человека. Никогда! Даже если от него убегать, рискуя сломать шею.

— А я не убегал, — тяжело дыша, возразил Сергей. — Просто я торопился в лагерь.

Отирая с лица крупные капли пота, Сергей принялся стаскивать мокрые ботинки.

— Начальник, надо прогоняй барс, — сказал Муссолин, — ночью придет, лошадка будет кушать.

— Николай Петрович, можно? — попросил я.

— Попробуйте…

Я взял двустволку и, крадучись, пошел к реке. Заметив меня, барс начал не спеша уходить вверх по склону. Я прицелился и выстрелил. Барс подскочил, огромными прыжками понесся вверх по склону и исчез в скалах.

Я возвращался в лагерь героем. Мой охотничий пыл несколько охладился лишь после того, как Муссолин сказал:

— Э-э, Володька-ака, совсем плохо стрелял…

Сергей весь вечер молчал.

После ужина Муссолин принялся рассказывать, как его дед охотился на барсов.

— Понимаешь, Володька-ака, найдет дорога, где барс пить вода ходит, и сядет под куст. Винтовка на палка положит и сидит. Ждет… Один час ждет, два час ждет, три час ждет. Барс нет. Барс пить не хочет. — Муссолин ухмыльнулся, показав белые крепкие зубы. — Ничего, дедушка очень хитрый. Один ночь ждет, два ночь ждет, три ночь ждет. Барс пить захотел. Идет… Идет, земля нюхает, хвост вертит, очень сердится. Ничего. Как на два шаг подойдет, дедушка — пух! Барс помирай…

— Завтра с утра все паковать, — резко сказал Пахарев, — в полдень выступаем.

— Николай Петрович, — хрипло протянул Сергей, — я сегодня горный компас п-потерял.

— Этого не хватало, — возмутился Пахарев, — где и как?

— Не знаю… может, на последнем обнажении оставил, а может, выронил, когда спускался…

— Компас — вещь ценная. Утром идите искать. Пока будем собираться, у вас времени хватит.

Ночью я спал плохо. Рядом Сергей ворочался с боку на бок. Мы оба поднялись невыспавшиеся. Уже рассветало. Снега в верховьях долин порозовели. День обещал быть солнечным.

За завтраком я предложил Сережке помочь в поисках компаса. Сергей отказался.

— А вы не ершитесь, — заметил Пахарев. — Конечно, идите вместе. Легче искать. Ружья возьмите. Может, встретите… зайца.

После завтрака, вооружившись ружьями и револьверами, мы с Сергеем отправились на поиски горного компаса.

— К полудню возвращайтесь, — предупредил Пахарев на прощание.

Мы перешли по камням реку и полезли вверх по склону. Осмотрели осыпь, по которой вчера спускался Сергей.

— Если ты его здесь уронил, не найдем, — сказал я, — могло камнями засыпать.

Сергей не ответил.

Мы добрались до конца осыпи и, ничего не найдя, перешли на пологий задернованный склон. Приятно пригревало неяркое осеннее солнце. Временами начинал дуть легкий ветерок. Над нашими головами совсем близко плыли мохнатые белые облака. Наверху искрился и сверкал свежий снег.

— Куда теперь? — спросил я.

— Пойдем на последнее обнажение, — предложил Сергей. — Я замерял трещины, может, там и оставил… Это недалеко, вон у тех серых скал.

Мы полезли к серым скалам, темневшим у самой границы снега.

— Если там не найдем, придется возвращаться, — сказал я.

Сергей мрачно кивнул головой.

Уступы скал покрывал выпавший ночью снег. На солнце он таял. Крупные водяные капли одна за другой спадали по шероховатой поверхности камня. Отовсюду слышался шелест падающих капель.

У подножия скал росли чахлые кустики, и Сергей, наклонившись, стал шарить между ними. Я огляделся по сторонам и, заметив в обрыве бурое пятно, полез к нему по узкой расселине. Добравшись до пятна и обнаружив, что это мох, я уже собрался спускаться, как вдруг услышал вопль и частые удары.