На пороге великих тайн

— Я сказал то, что слышал от своего деда. Искандер Зуркарнайн[30], чужеземный вождь, много веков назад посетил наши мирные горы. Развалинами, слезами и кровью был отмечен путь его воинов. Здесь, на берегах голубого озера, пришельцы разрушили богатый старинный город. Они не оставили камня на камне от домов, вырубили сады, вытоптали посевы. Они хорошо сделали свое злое дело. Даже следы города исчезли. Люди искали и не могли найти место, где он стоял. Когда Искандер увидел сияющую вершину Ганзы — Матери гор, его обуяла гордыня. «На этой земле ничто не может быть выше стопы моего солдата», — сказал Искандер. И он приказал воинам подняться на вершину Матери гор. Воины поднимались много дней и наконец достигли вершины. Там на желтой скале, одиноко возвышавшейся среди льда, они вырубили лицо Искандера. Неслыханная дерзость не осталась безнаказанной. Землетрясение прокатилось по склонам оскорбленной пришельцами Ганзы. Ее вершина поднялась еще выше в синее небо, а непрошеные гости погибли в урагане снежных лавин. Испуганный Искандер поспешил покинуть негостеприимные горы.

— А лицо на скалах? — спросил Закир.

— Осталось, — помолчав, ответил Мирзо Алиев. — Но еще не родился смельчак, который ступит на вершину Матери гор.

— Придется попробовать, — усмехнулся Закир, — может, найдем там руду! Знаешь, друг, — продолжал он, обращаясь ко мне, — самое интересное в этой легенде — город, разрушенный войсками Александра Македонского. Может быть, именно вблизи города находились древние рудники, которые мы разыскиваем?

— Меня больше всего заинтересовал рассказ о землетрясении, — возразил я. — «Ее вершина поднялась еще выше в синее небо». Это замечательно! Вот ответ на вопрос, как растут горы. Медленные, спокойные поднятия хребтов, происходящие со скоростью нескольких миллиметров или сантиметров в год, сменяются во время землетрясений быстрыми, резкими движениями. Горы растут в спазмах землетрясений. Жители гор, вероятно, не раз бывали свидетелями таких резких поднятий. Из этого родились легенды.

— Резкие поднятия гор при землетрясениях пока не доказаны, — заметил Закир.

— Вернее, не наблюдались геологами, — поправил я. — Однако все говорит за то, что такие поднятия происходят. В предгорьях при сильных подземных толчках наблюдались вертикальные смещения земной поверхности в несколько метров высотой. Очень возможно, что в горах размах движений еще больше. Перевалы через Гималаи, доступные в раннем средневековье для вьючных караванов, сейчас с трудом преодолеваются альпинистами. Как это объяснить?

— Альпинисты плохие! — захохотал Закир. — Ты сам знаешь! Мы с тобой излазали весь гребень Гиссара, простучали молотками каждый выступ скал. Это была наша работа. Мы поднимались на вершины в поисках руды. А они?! Они поднимались, чтобы подняться. Помнишь, мы встретили альпинистов на перевале Казнок? Помнишь, какие у них были лица, когда они вылезли на вершину и увидели, что мы сидим там и колотим камни? Мы им сильно испортили аппетит… Они думали, что на Казнок еще не ступала нога человека…

Закир снова захохотал.

— Ты разве против альпинизма? — не выдержал я.

— Зачем! — удивился Закир. — Я сам альпинист. Значок имею. Альпинизм — хорошее дело, — Закир даже прищелкнул языком. — Очень хорошее. Я против тех, кто превращает альпинизм в прогулку. Надо, чтобы альпинисты полезное дело делали: руду искали, карты составляли…

— Ясно, — сказал я, — оставим в покое альпинистов и Гималаи. Однако резкие поднятия берегов Аляски доказаны геологами. При землетрясении 1899 года некоторые участки южного берега Аляски поднялись над уровнем моря на десять — пятнадцать метров. Эти перемещения захватили и прибрежную чисть морского дна. Над водой появились новые острова и рифы. Изучая последствия землетрясения, геологи установили, что поднятия берегов Аляски происходили уже не один раз. На побережье нашли несколько уступов морских террас с остатками пляжей. Терраса, возникшая при землетрясении 1899 года, имела около трех метров высоты. Следующая, более высокая терраса уже заросла лесом двадцатипятилетнего возраста. Вероятно, она была приподнята над уровнем прибоя при землетрясении 1875 года. На еще более высокой террасе рос семидесятилетний лес. Можно думать, что опа поднялась при землетрясениях 1825–1830 годов. Разве это не доказательства резких поднятий, связанных с землетрясениями?

— Не знаю, — отмахнулся Закир. — Я такой: пока сам не увижу, не поверю…

Вдали что-то сверкнуло. Я глянул вверх. Пока мы болтали у костра, небо затянуло тучами.

На севере, вокруг Ганзы, собиралась гроза. В клубящихся темных облаках засверкали зигзаги молний.

— Буря идет, — сказал Мирзо, вставая. — Надо укрепить палатки. Ганза сердится, — добавил он, когда яркая молния вырвала из темноты крутые склоны далекой горы. — Будет плохая ночь…

Дождь начался вскоре после того, как мы забрались в палатки. Первые капли звонко забарабанили по туго натянутому тенту.