На пороге великих тайн

— Не сердись, Закир. — Я помолчал. — В твоем предположении есть одна очень интересная мысль. Может быть, действительно магнитные свойства горных пород меняются перед землетрясением. Тогда это путь для предсказания подземных толчков. Магнитная стрелка каких-то очень чувствительных приборов могла бы стать барометром землетрясений. Ты представляешь, какое это было бы открытие?

— Представляю, — сказал польщенный Закир. — Об этом стоит подумать…

Мы улеглись спать на мокрых кошмах возле самого костра. Засыпая, я видел сгорбленные плечи Мирзо, неподвижно глядевшего на огонь.

Проснулся я внезапно: показалось, что надо мной пролетела лавина, обдав водяными брызгами и грязью.

Я быстро приподнялся. Была глубокая ночь. Ярко пылал костер. На брезенте, которым я был прикрыт, действительно темнели свежие пятна грязи.

Что-то похожее на всхлипывания послышалось за моей спиной; в ответ раздался радостный визг. Я поспешно оглянулся.

Старый Мирзо обнимал трясущимися руками голову Бала. По морщинистым щекам охотника текли слезы. Пес повизгивал и прижимался мокрой головой к его седой бороде.

Заметив, что я поднялся, Бал вырвался из объятий Мирзо, прыгнул ко мне, лизнул большим, шершавым языком прямо в губы и, перескочив через спящего Закира, снова вернулся к хозяину.

— Оттуда пришел, — сказал Мирзо, указывая на озеро. — Наверно, плыл, потом шел по берегу. Очень мокрый, очень грязный. Якши Бал, якши…

Это были первые слова, произнесенные стариком после исчезновения Бала.

Утром мы с Закиром отправились смотреть, что натворило землетрясение.

Вода уже стекла, склоны подсохли; мы легко пробирались по тропе через густой березовый лес, которым поросла дельта исчезнувшей реки.

У подножия склона молодые березки были поломаны и прижаты камнями к земле, а на тропе лежали большие глыбы серого известняка — следы одной из вчерашних лавин.

Дальше тропу пересекала глубокая трещина в грунте. Вода уже размыла ее стенки и частично занесла илом и грязью, но местами глубина достигала нескольких метров.

Я сфотографировал Закира на краю трещины; потом, выбрав наиболее узкое место, мы перепрыгнули через нее и пошли дальше.

Вздувшийся грунт с конусами грязи и песка вскоре указал нам следующую трещину. Она закрылась еще во время землетрясения. Грязь и песок были выдавлены из нее вместе с грунтовыми водами, образовав миниатюрные подобия грязевых вулканов.

Через несколько шагов мы попали в целый лабиринт трещин, пересекавших лес во всех направлениях. Большинство из них были неглубоки — их уже засыпали обвалы стенок; некоторые заполнились водой. Корни многих деревьев были разорваны. Тропа исчезла.

Закир покачал головой.

— Нам повезло. Если бы эти разрывы грунта образовались в нашем лагере, сегодняшняя экскурсия едва ли состоялась бы.

— Особенно если трещины, открывшиеся при одном толчке, закрываются при другом.

— Брр, — сказал Закир, — лучше погибнуть от лавины, чем быть этак заживо похороненным…

Описав и сфотографировав трещины, мы двинулись дальше.

Вскоре удалось отыскать тропу, которая вывела нас на крутой склон долины. Идти стало труднее: целые куски тропы оползли вместе с почвой, и местами приходилось карабкаться по крутому скользкому склону, держась руками за уцелевший колючий кустарник.

Глубокие вмятины и борозды в мягком грунте указывали на вчерашние камнепады. Лес под нами выглядел так, словно он испытал артиллерийский обстрел. Лавины пропахали зеленую чащу. Расщепленные стволы и ветви торчали среди обломков скал.

Мы вылезли на невысокий поперечный хребет и… остановились в изумлении. Мы были готовы ко всему, но то, что открылось нашим глазам, превосходило самые смелые ожидания.

Глубокое ущелье, пропиленное рекой в толще серых известняков, совершенно изменилось. Крутые, обрывистые склоны во многих местах обвалились, похоронив вековой лес, росший на дне ущелья. Острый мыс, который загораживал верховья, исчез, и на его месте виднелся вал каменных глыб, совершенно перегородивший долину. Это, видимо, и была плотина, остановившая реку.

Большие черные ели, висящие на одних корнях, покачивались подобно треугольным маятникам вдоль верхней кромки ущелья. Пока мы ошеломленно глядели на этот хаос, одна из елей оторвалась и полетела вниз, ударяясь о скалистые выступы обрыва. На середине пути огромное дерево переломилось, как спичка, и, кувыркаясь по склону, приткнулось на выступе скалы.

— Семь баллов… — многозначительно протянул Закир.

Мое молчание показало, что я сдался без боя.

Сзади послышался лай. Бал огромными прыжками несся к нам по склону. Следом за ним Мирзо и Карим, один из наших рабочих, осторожно вели на поводу лошадей.

Рано утром они отправились вокруг озера на базу за продуктами и запасным имуществом.

— Дорога нет, начальник, — еще издали крикнул Карим, — совсем озеро пошел…

— Большой обвал, — сказал, подходя, Мирзо, — обвалилось с полкилометра тропы. Склон крутой. Лошадей не проведешь. Хотим этой долиной…

Он не кончил, остолбенело глядя перед собой.