На пороге великих тайн

«Что касается электрического света, то о нем говорилось много… Но думаю, никто не станет мне возражать, если скажу, что с закрытием Парижской выставки он погаснет и никто больше не услышит о нем».

К сожалению, это слова ученого. На любом пути попадаются тупики. В тупик может забрести один человек, несколько человек. Но все человечество там просто не поместится. Поэтому никакие тупики не страшны на пути к порогу великих тайн. Залог — в самом человеке и его бесконечном стремлении вперед…

УДАРЫ ДОНОСЯТСЯ ИЗ НЕДР ЗЕМЛИ

У подножия угасшего крымского вулкана

Мы сидели на террасе Карадагской биостанции. Солнце заходило. Последние лучи проникали сквозь перламутровые облака, зацепившиеся за трехглавую вершину Эчкидага. Цвет моря менялся на глазах. Вдали, возле необычайно четкой линии горизонта, воды казались фиолетово-синими, ближе к берегу в густой синеве рождались голубовато-зеленые полосы и узоры, постепенно сменяющиеся нежнейшими оттенками голубизны вечернего неба. Возле самого берега, где уже легли тени гор, голубой цвет уступал место едва уловимым переливам старинного зеркала. В зеркальной глади вод отражались фантастические нагромождения черно-зеленых скал, зубцов и обрывов Карадага.

Дымы Отузской долины неподвижными столбами поднимались над зеленью виноградников и таяли высоко в небе. Было тихо. Чуть шелестели редкие волны, медленно накатываясь на влажную гальку, да из-за мыса, за которым начинался парк санатория, доносилась далекая музыка…

После трудного дня, проведенного в хаосе карадагских ущелий, хорошо сидеть в плетеном кресле и смотреть на море. Похожий на игрушку белый теплоход незаметно появился из-за далекого горба Меганомского мыса. Наверно, плывет в Феодосию, а может, к Керченскому проливу… Темная спина дельфина прочертила след на гладкой поверхности моря. Черно-белые чайки чуть покачиваются на волнах у самого берега.

Я гляжу на темные скалы Карадага. Вечером с террасы биостанции Карадаг кажется очарованным замком великанов. Добрый волшебник Время заколдовал обитателей замка, превратил их в каменных исполинов, вечно стерегущих берега Восточного Крыма. Каменные король и королева неподвижно застыли на пути к своему каменному трону, повисшему над бездной. Окаменела свита, раболепно спешащая по их следам. Окаменел лев, охраняющий у моря под стеной Хоба-Тепе Ворота Карадага — зачарованный вход, открытый лишь волнам. Каменными стали Пряничный Конь и Сокол среди круч Берегового хребта и Иван-Разбойник внизу, у моря.

— Заклятие с них может быть снято, — говорю я вслух, — и тогда Карадагский замок великанов снова оживет…

Я мысленно рисую себе картину пробуждения вулкана, угасшего миллионы лет назад. Вздрагивает земля, сверкающий молниями столб огня вздымается над черными скалами Хоба-Тепе, где в давно минувшую эпоху добрый волшебник заткнул исполинской каменной пробкой огненную пасть вулкана. Потоки лавы снова устремляются по крутым склонам к прибрежным бухтам. Облака пара поднимаются из закипающего моря. Волны, вздыбленные подземными ударами, обрушиваются на колеблющиеся берега. Горячий пепел сжигает виноградники. Рушатся здания. В панике бегут люди… Так бывало не раз. Так может случиться еще и еще…

Пока ученые не разгадают всей премудрости добрых и злых «волшебников», управляющих рождением морей и гор, пробуждением и смертью вулканов, дыханием земных глубин и излучениями космоса, человек будет бессилен перед последствиями грядущего дня.

Может быть, древний Карадагский вулкан никогда не оживет и никогда больше не извергнет расплавленной лавы и горячего пепла. Но таинственное подкоровое вещество, некогда прорвавшееся здесь на поверхность планеты, может в любой день и час напомнить о себе иным, не менее страшным образом.

Крымские горы — осколок обширной страны Понтиды, часть которой совсем недавно погрузилась в воды Черного моря. Памятниками катастрофических землетрясений, сопровождавших разрушение Понтиды, остались нависающие над Южным берегом обрывы Яйлы, следы огромных обвалов, бесчисленные трещины разломов, вдоль и поперек рассекающие Крымские горы.

Исполинские руины Карадага тоже памятник той бурной эпохи. Массив угасшего вулкана, погребенный в слоях более молодых пород, был расколот огромной трещиной. Южная часть массива вместе с осколками гибнущей Понтиды исчезла в водах Черного моря. Северную половину древнего вулкана дожди и ветры вскоре освободили от окутывающих ее молодых слоев. Струи воды, ураганы и морские волны изваяли в обрывах, сложенных вулканическими лавами и туфами, причудливые фигуры, в которых человеческий глаз подметил сходство с маяком и шапкой Мономаха, слоном и камином, окаменевшим садом и окаменевшей процессией царей.