На пороге великих тайн

В западной части каравая мелькнуло что-то похожее на разверстую темно-багровую пасть, но облака и вулканические пары сразу же скрыли ее.

Тряхнуло — раз, другой, третий… Самолет ложится на крыло и уходит в сторону. Это летчики напоследок решили сделать нам еще один сюрприз и прокатили над самым кратером Безымянного.

Сказка приближается к концу. Самолет огибает гигантскую снеговую шапку вулкана Плоского и ныряет в разрывы облаков. Мы сразу попадаем в иной мир. Яркое солнце, синева неба и конусы снежных великанов — все остается наверху, за облаками. Под нами серая пепловая пустыня вулканического пьедестала Ключевской. Бледный узор сухих русл бесчисленных рек. Сейчас в них нет ни капли воды. Таяние снегов на склонах вулкана уже прекратилось.

Пепловая пустыня сменяется зарослями кустарников. Кое-где видны невысокие шлаковые конусы — побочные кратеры былых извержений Ключевской. А впереди уже яркая, как лоскутное одеяло, тайга и серые домики возле голубых излучин реки. Мы в селе Ключи, столице камчатских вулканологов…

Летим обратно в Петропавловск. Облака рассеялись, открыв изумительную панораму Ключевской и ее соседей. Снежные конусы больших вулканов и высокий пепловый султан Безымянного отчетливо видны на фоне постепенно темнеющего вечернего неба. За Козыревском пересекли зону пеплопада Безымянного. В воздухе уже нет облаков, но какой-то дымный шлейф тянется далеко на запад. Он висит между Ключевской и Толбачиком и уходит в сторону Безымянного.

Подлетаем ближе; шлейф словно растворяется в воздухе, но окрестность под самолетом странно меняется. Все мутнеет. Яркие краски осени блекнут. Лиловато-серыми становятся кроны лиственниц, поросшая мхами почва, языки лавовых потоков, затвердевшие струи лахаров — гигантских потоков грязи, снесенных со склонов вулкана растаявшими снегами во время извержений.

Пепел Безымянного падает на землю Камчатки. Покрывает серебристые лишайники, зеленый мох, алые листья голубики, устилает кедровый стланик и травы. Пеплопад слабый. Он не вредит растениям. Повернет ветер, угонит в сторону дымный шлейф, сдует с ветвей и листьев вулканическую пыль — и снова станут багряными осины, бледно-зелеными лиственницы, золотыми кроны берез. А почва получит новую порцию удобрений. Впрочем, камчатские почвы в окрестностях вулканов в удобрениях пока не нуждаются. Их нетронутая целина еще ждет своих новоселов. Дремлют многие богатства огромного малонаселенного края: залежи неоткрытых полезных ископаемых, гигантские запасы природного тепла в недрах, камчатские леса, плодородные почвы Центральной долины. Их черед придет, и скоро… На юге Камчатки, в долине реки Паужетки, строится первая в Советском Союзе геотермическая электростанция. Ее турбины будет вращать природный пар, выведенный на поверхность буровыми скважинами. Ведется разведка горячих вод для теплофикации Петропавловска. В парниках, обогреваемых природными горячими водами, круглый год выращиваются огурцы, лук, помидоры. Расширяется добыча строительного камня. Начал работать первый на Камчатке золотой рудник. Дымки геологических лагерей поднимаются над камчатской тайгой.

Мы летим на юг. Солнце склоняется к далеким вершинам Срединного хребта. На востоке уже синеет кромка океана… А под крыльями самолета снова появляются вулканы. Сначала небольшие шлаковые конусы идеальной сохранности с правильными чашами кратеров, с расходящимися извилистыми струями молодых лавовых потоков. Потом появляются более крупные вулканы; некоторые рассечены глубокими трещинами, изъедены ветрами, припудрены снегом. Впереди уже виден правильный острый конус Кроноцкой сопки в белом уборе вечных снегов. В средней части конуса — полоска облаков, словно поля снежной шляпы. Кроноцкая сопка может поспорить красотой с самим Ключевским вулканом. Правда, она значительно уступает ему размерами — более чем на километр ниже, но зато у нее тоже удивительно правильный снежный конус, а у подножия, в глубокой котловине, притаилась голубая жемчужина Камчатки — огромное озеро удивительной красоты.

Казалось, после встречи с вулканами Ключевской группы нас уже ничто не могло поразить, но Кроноцкое озеро — эта сине-голубая чаша в коричневой скалистой раме, в оправе из оранжево-зеленой тайги, с белым конусом красавца вулкана, отраженного в зеркале вод, — снова заставило всех сгрудиться у окон правого борта.

Глядим молча, потому что слов уже нет, да и какие слова могли бы передать это ни с чем не сравнимое сочетание красок и форм!

— Да-a, вот это Камчатка, — глубокомысленно изрекает кто-то. — Ничего не скажешь…

— Значит, и молчите, батенька! — советует сосед.

И снова тишина в кабине, в которой все пассажиры стеснились возле маленьких окон.

Словно выполняя плавные фигуры вальса, самолет делает широкий круг над озером, потом вокруг конуса Кроноцкой сопки и ложится на прежний курс к югу.