На Пришибских высотах алая роса

Со стороны солнца неожиданно вынырнули два «мессера». Они сходу, даже не применяя сложного маневра, ринулись в атаку. Самолет вспыхнул, как спичечный коробок. Пилот вряд ли успел сообразить, в чем дело. Длинный черный шлейф потянулся за падающим самолетом в пшеничное поле. Непростительная беспечность, но на войне он за нее заплатил жизнью. Все стояли обескураженные и не могли вымолвить ни слова. Да, и что тут скажешь! Все было видно, как на ладони. Наглядный пример, как не надо вести себя в воздухе. Только через несколько минут, когда обрели дар речи, стали обсуждать случившееся. Жалко было летчика, но они на всю жизнь запомнили: поднялся в воздух – смотри в оба.

– За науку расплачиваемся жизнью, – констатировала командир полка, – парню уже поздно, а вам надо это усвоить. Осмотрительность, собранность, сосредоточенность в воздухе – главное оружие летчика.

Угнетающее впечатление произвела неожиданная и бессмысленная смерть пилота. Весь день только и говорили об этом, предлагая свои варианты спасения. Но, так или иначе, а всем стало ясно, что придется им сражаться с опытным, сильным и подготовленным лучше их врагом, которого недооценивать нельзя.

На аэродром участились налеты вражеской авиации. Командир полка посылала более опытных летчиц для охраны важных объектов, перехват вражеских бомбардировщиков. В их число всегда попадала Бальзамова. Особенно тяжело было сражаться в дни плотной облачности, когда лучи прожекторов не могли ее пробить и осветить вражеские самолеты. Но и в этих сложных условиях летчики истребители нашли способ, как обнаружить врага. Они искали врага в ночном небе по вспышкам выхлопов моторов. Еще они выбирали такое положение, чтобы увидеть врага на фоне диска луны или засечь бомбардировщик по тени на верхней кромки облачности. В боях они обретали опыт, экспериментировали, на ходу создавая и применяя оригинальные тактические приемы. Боевая выручка и дружба не раз спасали их от смерти или неминуемого плена.

* * *

Девятка истребителей поднялась в воздух по сигналу ракеты. Ведущая комиссар полка Харитонова. Ведомой у нее шла старший лейтенант Бальзамова. На ближних подступах к станции советские летчицы увидели около двадцати вражеских бомбардировщиков Ю-88. «Юнкерсы» построились в круг, приготовившись к бомбежке. Вражеские машины уже пошли в пике, что было наилучшей позицией для атаки. Ада атаковала ближайшего «юнкерса», прошив очередью фюзеляж. По тому, что самолет усугубил угол пикирования, поняла, что задела летчика. Так оно и было. Самолет врезался в землю, и взорвался на собственных бомбах. В самом разгаре неравного боя, после нескольких атак истребителей пять «юнкерсов» рухнули на землю, потянув за собой дымные шлейфы. Остальные повернули назад. Но радоваться было еще рано, потому что теперь их атаковали «мессеры», не давая ни минуты передышки. При выходе из атаки, Ада попала под огонь одного из них, и ее самолет загорелся. Но она не хотела просто так сдаваться, и бросилась в атаку на ведущего, чья траектория должна была пересечься с ее направлением полета. Она не рассуждала, куда будет таранить, как это они делали на обсуждениях. Она шла прямо, лоб в лоб. Но в последний момент нервы у немца не выдержали, и он попытался увернуться, избежав столкновения. Но у него не получилось. Из огромного клубка дыма, словно два метеора, вылетели двигатели. Потом проплыли крылья и остальные части самолетов.

Вечером, когда полк собрался на разборку полетов, все сидели притихшие, потому что старлей Бальзамова не вернулась из боя. О подробностях боя рассказывала комиссар, у которой Ада была ведомой. Она сказала, что краем глаза видела раскрывшийся парашют, и высказала надежду на то, что Бальзамовой удалось спастись. Она рассказала, как мужественно сражалась Бальзамова, как перехватила на себя, наседавших на комиссара двух «мессеров» и атаковала одного из них. Разбор еще не успел закончиться, когда все услышали громкий и долгий сигнал автомобиля, возвещающего о том, что что-то произошло и, похоже, хорошее. Так победоносно и торжественно пел автомобиль, что все высыпали из палатки. Бальзамова уже стояла на земле возле автомобиля, в объятиях однополчанок.

Когда объятия и поцелуи закончились, потребовали:

– Расскажи, как все было.

– Что рассказывать. Обычный бой.

– Обычный-то он, обычный, да не совсем – первый таран в нашем полку. Страшно было?

– Я не успела испугаться. Когда группа «мессеров» стала наседать на комиссара, я поняла, что единственный выход в данном случае, идти в лобовую на ведущего. Вот и пошла.

– Ну, да! Так и пошла? А вспоминала наши разборки: куда лучше таранить?