На привязи (СИ)

Так и не нашел ни единого упоминания. Он бы бродил по кварталу всю ночь, но вспомнил, что должен явиться в ресторан… и, черт, должен встретиться с Антоном за пятнадцать минут до начала праздника. Марик снял очки. На экране монитора обитала фигурка созданной им женщины. Он не стал делать вид, словно всерьез проживает происходящее и просто выключил планшет. Женщина растаяла на глазах у всех…

Он опаздывал. Не на встречу, на нее-то он давно опоздал. На праздник. Уже полчаса как копы веселятся и пьют за здоровье Инспектора. Олли, наверно, уже понял, что Марика среди них нет, и злится. Впрочем, нет, он, скорее, просто разочарован.

Марик надел туфли, взял с полки духи и посадил аромат себе на шею. В последний раз взглянул в зеркало. Попытался не расстраиваться. Нужно развеяться. Нужно забыть о Спилеце, это больше не его забота, кто угодно скажет, что это не его ответственность.

На углу, конечно же, никто его не ждал. Антон — не дурак, он не будет торчать битый час, пока Марик снизойдет до него. И все же он мог позвонить, поинтересоваться, что случилось… А, ладно. Он имеет право обижаться. В конце концов, Марик повел себя этим утром привычно нагло, а Антона задевает, когда кто-то поступает не по правилам. Марик поднялся на крыльцо ресторана с демократичными ценами и улыбчивыми официантами, вспомнив, что они с Оливером частенько проводили здесь вечера, и вошел внутрь.

В просторном зале по углам стояли столы с закусками и бокалами. Окна закрывали темно-зеленые шторы. Людей было много. Не только ребята из их участка, но и другие знакомые Оливера, которых он был обязан пригласить по всем правилам приличия. Некоторые танцевали. Оливер — в самом углу, у небольшого фонтана, подсвеченного снизу, оживленно болтал с человеком в форме. Вроде бы Инспектор соседнего участка, а может, Марик обознался. Он не стал беспокоить друга. Оглядев гостей, разбившихся на небольшие группы, он наконец заметил Антона — тот стоял у столика с напитками и неторопливо пил шампанское из высокого тонкого бокала. Марик направился к нему. Речь с оправданиями он не заготовил, да и не за что было оправдываться, он делал то, что должен был. Ну, заработался, с кем не бывает… Антон увидел его издалека и смотрел, не отрываясь.

Он красивый, с удушающей нежностью подумалось Марику. Он такой красивый. Черный пиджак охватывает широкие плечи, выглядывает ворот салатовой рубашки, и ему так идет. Немного похож на телохранителя какой-нибудь дивы, но все крупные мужчины в костюмах так или иначе смахивают на охранников… Марик подошел к нему, не скрывая улыбки. Антон оглядел его с ног до головы.

— В качестве извинения… приглашаю на танец.

Мысль пришла в голову мгновенно, он даже не успел ее обдумать, а уже протягивал Антону ладонь. Откажется, тоскливо подумал Марик. Как пить дать откажется. Антон отставил недопитое шампанское и неожиданно сжал руку Марика в своей.

— Не оттопчи мне ноги.

— Кто еще кому оттопчет.

Марик потянул его за руку на себя, на середину зала. Антон приблизился к нему, положил ладонь на талию, и Марик запоздало понял, что забыл надеть пиджак. Но так даже лучше. Через тонкую ткань рубашки он чувствовал горячую руку Антона. Скорее всего, он неосознанно обнял его за тот бок, на котором был шрам. Или специально… Марик коснулся его плеча. Было странно танцевать с мужчиной, которого так до конца и не понял. Притянуть ближе? Держаться на учтивом расстоянии? Антон, похоже, не задавался такими вопросами. Так и держал ладонь Марика в своей, сжав пальцы, согнув руку в локте. Он не танцевал, только топтался на месте, и Марик повел — под негромкую, тягучую музыку. Закружил. Антон почти не наступал ему на ноги, но когда порой ставил ступню на носок его туфли, то не извинялся. Смотрел в глаза. Какой серьезный, ни тени улыбки… Марик так не мог. Мечтательно улыбался, а когда Антон опять наступал на ногу, то чуть склонял голову набок, словно говоря: ничего, не страшно, я все понимаю, ты не танцор, ты просто-напросто полицейский…

Музыка не прекращалась, лилась, одна мелодия переходила в другую. Рядом стало больше танцующих — и пар, и одиночек. Марик теснее обнял Антона за шею, а тот, помедлив, притянул его к себе за талию.

— Ты все еще обижаешься? — спросил Марик, склонившись к уху Антона.

— Я вовсе не обижался, — тихо ответил ему Антон, почти касаясь губами.

— А почему не улыбаешься?

— Мне от этого шампанского тошно. Неужели нельзя было нормальную выпивку купить…

Марик улыбнулся еще шире и прижался виском к виску Антона. Так они и двигались — голова к голове, рука в руке. Тело — близко, почти вплотную. Марик глубже вдохнул запах его одеколона — свежего, как океан. Раньше он пах другим, терпким. А теперь — похож на любимые ароматы Марика. Марик скользнул ладонью от плеча Антона по его шее вверх, провел по волосам и оставил руку на затылке. Ему так много хотелось сказать. Но все, что он позволил себе, — выразить одним прикосновением всю нежность. Всю любовь. Он чуть повернул голову, коснулся губами кончика его уха и закрыл глаза.