На прорыв

– Сержант Катасонов! – громогласный рык больно ударил по ушам.

И когда явился мой юный сопровождающий, громкость командного голоса стала более умеренной. Начальник решил поберечь слух Ольги?

– Никого не впускать! Если только что-то очень срочное и безотлагательное. Получивший инструкции подчинённый испарился буквально со скоростью ветра. И стук закрывшейся двери отрезал нас от внешнего мира.

Жестом указав на табурет, особист дождался момента, когда я присяду, и некоторое время играл со мной в молчанку, хмуро глядя куда-то сквозь меня. Затем сложил руки перед собой и перенёс фокус зрения в район моей переносицы. Прошло ещё немного времени, в течение которого я тихо сопел в две дырочки, никак не высказывая своего нетерпения и смиренно ожидая. Наконец, видимо, приняв решение, хозяин кабинета посмотрел мне прямо в глаза.

– Извините, Ольга, что вызвал вас. Но, похоже, выбора у меня не осталось. Мне нужна ваша помощь.

Вот те раз! Прямо так – в лоб и сразу. От неожиданности я даже не сразу понял, что именно сказал старлей.

А когда дошло, по загривку промаршировало целое стадо мурашек размером со слона.

– Я? Вам нужна? – только и смог выдавить из себя, лихорадочно пытаясь сообразить, что мой собеседник имел в виду. Нашёл помощницу, блин: тут ещё ноги еле передвигаешь, а он – помощь.

– Да. Именно вы. – подтвердил Василий Иванович, по прежнему буравя своим тяжёлым взглядом, – Для начала прошу меня выслушать. А потом уж принимать решение.

Глядя на то, как непросто особисту даются эти слова, пришлось дать согласие:

– Внимательно слушаю вас, Василий Иванович.

Ещё немного побуравив меня своим взглядом, особист продолжил:

– Не буду рассказывать о том, насколько сейчас тяжёлое время – вы и сами прекрасно об этом знаете. Приказывать тоже не имею права: вы не военнообязанная. К тому же, находитесь на излечении от ранений, полученных во время боевых действий. Поэтому прошу внимательнейшим образом меня выслушать.

Я весь подобрался и, кажется, даже на некоторое время перестал дышать, ожидая продолжения.

– В течение нескольких месяцев – с июля по сентябрь сорок первого года – в районе станции Лычково было разбомблено несколько эшелонов с людьми. В числе пострадавших оказались не только взрослые, но и дети, звакуированные из Ленинграда. Часть их до сих пор находится на временно оккупированной территории. К сожалению, полного списка пострадавших получить пока не удалось. Но известно, что среди них много детей руководящих работников, коммунистов и бойцов Красной Армии. Вскройся подобное – и жизнь малышей не будет стоить и гроша. Немцы их прилюдно казнят. Ситуация сложилась крайне тяжёлая ещё и потому, что нет возможности провести широкомасштабный поиск: не хватает людей. Да и связи с той стороной практически нет. А не имея никаких данных о дислокации вражеских войск и размещении уцелевших детей, мы не можем ничего спланировать.

– В общем, вам нужен разведчик, способный выдать себя за жителя Лычково, который сможет всё выведать, передать необходимую информацию и вывезти детей, – невольно вставил я свои пять копеек.

От столь неожиданной реплики с моей стороны, особист недовольно поморщился и тяжело качнул головой, отчего-то перейдя «на ты»:

– В общем-то, ты и сама всё прекрасно поняла. Обычным разведчикам вряд ли удастся сойти за местных. А у тебя, как понял, где-то в селе родная сестра обретается. Да и за свою тебе сойти гораздо проще, нежели нашим ребятам. Вполне возможно, кое-кто из знакомых может найтись. Всё в плюс: легче будет разузнать о судьбе детей.

Тут старлей замолчал. Воспользовавшись паузой, решил и я задать пару вопросов:

– Задача ясна, товарищ старший лейтенант. Неясна только реализация: каким образом осуществлять связь с Большой Землёй, если с рацией я обращаться не умею? При отсутствии же радиосвязи – как и кому передавать полученные данные? Да и мой собственный статус под вопросом: по большому счёту, я тут никто. И звать меня никак. Начнём с того, что меня нужно как-то оформить: то ли я внештатный агент, то ли военнослужащая, состоящая в рядах НКВД и выполняющая важное задание партии и правительства. То ли вообще сама по себе – и тогда первый же особист, встретивший меня по эту сторону фронта, резко возжелает прислонить меня к стенке как вражеского шпиона. Да и Вы, как понимаю, не того полёта птица, чтобы решать вопросы подобного уровня. Или я чего-то не знаю, а вы – находящийся здесь представитель Ставки по каким-то особо важным делам, и данные вопросы как раз именно в вашей компетенции? Судя по всему, в предстоящем задании есть доля и вашего личного интереса. Скорее всего, дело связано ещё и с поиском ваших родных, которые оказались не в то время не в том месте. Я права или в чём-то ошиблась?

– Хм-м… – только и выдавил из себя особист, старательно пряча изумление за хмурым выражением лица, – Кое-в-чём ты права. Уж прости за то, что «тыкаю», но вот говорю с тобой, а перед глазами моя старшенькая…