На пути «Тайфуна»

– Успел. Я и так столько времени в госпитале прохлаждался, хотя кость у меня была почти не задета. А теперь возвращаюсь в свою роту. Мне уже сказали, что вместо старшины Свиридова теперь вы командуете.

Разговаривая, Федоров взвалил меня на спину и потащил на себе, покряхтывая.

– Ох и тяжелый же вы, товарищ старший лейтенант. Ну ничего, нам бы только до лошади дойти, вон она, метрах в двухстах, а дальше поедете с комфортом.

– Подожди, – вдруг вспомнил я. – В другом кювете должен быть красноармеец.

– Нет там уже никого, – мрачно ответил Федоров. – Я посмотрел, только воронка осталась.

В глазах постепенно темнело, и последнее, что я помнил перед тем, как потерять сознание, это как меня подсаживали в седло.

Дальше события слились в сплошной калейдоскоп: постоянные перевязки, капельницы, горькие лекарства, бульон, который кто-то давал мне из ложечки. Когда я, наконец, окончательно пришел в себя и смог оглядеться вокруг, то увидел, что нахожусь в больничной палате. Кроме меня, раненых здесь больше не было хотя, судя по размерам комнаты, она легко могла вместить четверых.

Сидевшая рядом медсестра, у которой белый халат был накинут поверх военной формы, потрогала мой лоб и спросила, болит ли у меня что-нибудь. Боли я не чувствовал, но вот кожа под бинтами зудела так, что хотелось ее почесать. И еще у меня появился зверский аппетит. Слушая мой ответ, девушка довольно улыбалась, как будто я был ее близким родственником. Она подняла трубку телефона, стоявшего на прикроватной тумбочке, и счастливым голосом защебетала о том, что больной пришел в себя. Через несколько секунд в палату ворвалась, как мне показалась, целая толпа медперсонала. Впрочем, присмотревшись, я понял, что врачей только трое, просто они двигались так быстро, что создавали эффект присутствия большого числа людей.

Мне одновременно ставили градусник, меняли повязки, ширяли шприцами и давали какие-то лекарства. Добреньким голосом, как будто разговаривает с ребенком, врач уговаривал меня выпить сиропчик со сладким медом, хотя я вроде и так не отказывался. Закончив процедуры, доктор с довольным видом потер руки и повернулся к сиделке.

– Ну всё, товарищ сержант госбезопасности. Можете докладывать, что пациент пошел на поправку.

Врачи исчезли так же внезапно, как и появились, а я прикрыл глаза, чтобы немного отдохнуть. Через минуту слегка скрипнула дверь, и по звуку шагов я определил, что в палату кто-то вошел. Смотреть, кто это, мне было лень. Если врачи, то пусть думают, что я сплю. Сержант-медсестра обратилась к вошедшему:

– Товарищ майор, вы пока последите за раненым, а мне надо начальству сообщить. – После этого по полу быстро зацокали каблучки.

«Беги, беги, – добродушно усмехнулся я про себя. – Ты еще не знаешь, что скоро тебе дадут орден за выхаживание ценного больного. И всему медперсоналу тоже».

– Мне сказали, что вы не спите, – тихо произнес знакомый голос, кажется, принадлежавший командиру полка.

Сон мгновенно слетел с меня, и я тут же открыл глаза. Майор Козлов был в больничном халате и слегка опирался на тросточку.

– Ну здравствуйте, Александр Иванович. Сейчас такое пожелание вам как нельзя более кстати.

По-хорошему мне следовало вежливо ответить любезностью на любезность, но вместо этого я сразу обрушил на командира град вопросов:

– Какое сейчас число? Что на фронте? Где дивизия? Как вас ранило?

Воспользовавшись секундной паузой в моей тираде, командир начал последовательно отвечать на все вопросы:

– Сегодня двадцать девятое октября. Все это время вы в основном были в бреду и лишь иногда приходили в сознание. На всем фронте пока затишье. У немцев уже не осталось сил, чтобы продолжать наступать, а мы, как мне кажется, пока концентрируем силы. Нашу дивизию отвели в тыл на отдых и переформирование. А ранило меня так же, как и вас – обстрелял самолет на дороге. Лежите-лежите, вам пока нельзя вставать. Так вот, вы, наверно, слышали, что когда человек погибает, у него перед глазами проносится вся жизнь? У меня все было по-другому. Я увидел небольшую речку, которую пытались форсировать немцы, ее название само собой всплыло у меня в памяти – Большая Коша. Откуда-то мне стало известно, что три дня назад наш полк держал оборону на левом берегу Волги, но фашистам удалось просочиться к нам в тыл, и мы получили приказ отойти сюда и удерживать село Черногубово. Наш полк постепенно редел, но позиции удерживал, и ни на шаг не отступал. Дальше я, как наяву, увидел, что во время одной из атак большой осколок снаряда попал мне прямо в грудь и стал для меня смертельным. И знаете, что самое интересное? В этом сне я был совершенно уверен, что дальше немцы уже не пройдут.

– А что же было потом?