На пути в прекрасное далеко. Приглашение к разговору

Люди – это авторы книг. Их труды стоят на библиотечных полочках и молчат. А мне бы хотелось, чтобы нашёлся человек и напомнил живущим: люди, вспомните – жил-был на свете или сейчас ещё живёт неравнодушный к вам человек, по чьим заветам мы, может быть, живём сейчас, и дальше будут жить наши потомки. Ведь там ценнейшие советы – живи, изучай этот букварь, набирайся ума-разума сам и других наставляй. Жизнь светлее покажется… Нельзя их забывать.

Женщина вздохнула:

– Конечно, нас в мире… да что там – в мире, в стране считать-не пересчитать, а вот талантливых… Вы не возьметесь? Подумайте – задача не из лёгких, но попробовать можно! Конечно, жизнь многими авторами описана-переписана, но она не стоит на месте – продолжается и требует продолжения.

У нас сейчас в семье горе – человек тяжело болеет, практически при смерти. И вот глядя, как он страдает, как угасает с каждым днём, я не могу ничего предпринять. Врачи на его жизни уже поставили крест, я только скрашиваю его уход в небытиё… Поневоле начинаешь думать: так ли уж силён человек над природой? Неуправляемая она! Безжалостная!

Жизнь родилась в обличье человека,
Впервые ткнувшись матери в подол,
И зашагала по секундам века,
Заздравным криком “оглашая дол”.

“Телячьей” радостью заражена безумно,

Бодалась, прыгала, всё ставила вверх дном,
Неслась вперёд, наделав столько шума,
Взбиралась на Олимп и падала на дно,

Устав безмерно, в зеркало взглянула

И обмерла – старушка перед ней,
Вся в белом, только череп, зубы, скулы,
И свечение глазниц в их глубине.

“Кто это? Кто?”

Жизнь дико закричала,
Ударившись, как есть в земную твердь,
Ей равнодушно небо отвечало:
“Так это ты и имя тебе – Смерть!”

– Какое начало и какой конец!

И стихотворение страшное. Чтобы его прочитать требуется чуть больше минуты. Человеку пройти путь от рождения к смерти потребуется жизнь. У каждого отдельно взятого человека она будет разной по длительности. Но какой она сложится?

Или сложилась… Муж об этом уже не расскажет: чувствую… вижу, что так как я думаю, так и получится.

А так нельзя! Пусть не всё человечество, но окружение должно знать, как человек прошёл путь от рождения до того момента, когда смерть вселится в него.

Вот смотрите, что я нашла:
Живу – спешу: другой жизни не будет.
Вдруг тишина застынет надо мной,
Проснутся без меня однажды люди,
Войдут в привычный распорядок свой;

Никто моей пропажи не заметит,

Слёз не прольёт…
И правильно!
Зачем?
Пусть только без меня солнце ярче светит!
Я это солнце Вам оставлю насовсем.

Человек уходит из жизни, а трагедии – нет. Человек завершает свою жизнь спокойно, однако мне кажется, что кроме солнышка, он мог бы и ещё что-то важное для нас оставить. Не может быть, чтобы у него не было в жизни чего-то знаменательного, которое могло бы пригодиться человечеству!

Историки перед летописцами снимают шляпу, используют любую запись свидетелей прошлого, готовят фундамент знаний будущему народу своей страны, а заодно рассказывают об этом всему миру – смотрите, внимайте, изучайте, не забывайте – вот мы такие! Мотайте на ус, если что!

И я преклоняюсь перед пишущими людьми. Пусть в их трудах собственное Я превалирует, но главное – у них это Я не выпячивается.

Мир не узнал бы о поэте-комсомольце Павле Когане, если бы не прочёл его стихи:

“Мы лобастые мальчики невиданной революции.
В десять лет мечтатели,
В четырнадцать – забияки и поэты,
В двадцать пять – внесённые в смертные реляции”.

Павел погиб в Новороссийске в 1942 году. Фашистская пуля оборвала его жизнь на цифре 24, но послушайте, что он, практически ещё не вышедший из юношеского возраста, нам рассказал:

“Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.

И дальше: