На разных берегах (Часть 1). Жизнь в Союзе (Часть 2). Наши в иммиграции

– У нас ваша служебная записка. Вы пишете, что нуждаетесь в инженерах.

– Да, очень много работы, а конструкторов не хватает.

– Тут сейчас пришла одна женщина. Правда у неё стаж работы не очень велик. Хотите поговорить с ней?

– Конечно. Сейчас спускаюсь.

Навстречу Яковлеву со стула поднялась довольно высокая молодая женщина в светлом пыльнике, который сидел на ней как-то мешковато. “Не умеет одеваться,” – было первой реакцией Яковлева и тут... он увидел её глаза: серые, серые, в которых одновременно было и любопытство, и волнение, и вопрос. “Серые глаза и тёмные волосы – редкое сочетание. Кажется такие женщины нравились одному из русских царей. Ему таких специально разыскивали. А я смогу видеть эти глаза почти ежедневно..”. В груди у Яковлева что-то дрогнуло.

Женщина протянула Яковлеву руку.

– Алина... – уловив его пристальный, заинтересованный взгляд, добавила,–... Петровна.

Задав для порядка несколько вопросов, Яковлев сказал:

– Ну, что же, вы нам подходите. Идите оформляйтесь.

Вскоре Яковлев ощутил, что хочет видеть нового конструктора как можно чаще. Иногда он задерживался около её кульмана дольше, чем это было необходимо. Алина ощущала эту все большую заинтересованность Яковлева в ней, а, вскоре и он понял, что не безразличен Алине, что, увидев его, у неё как-то по-особенному загорались глаза. Между ними рос и креп вначале не заметный другим взаимный интерес.

Однажды Яковлев набрался смелости и, улучив момент, когда они остались вдвоём, сказал:

– Не могли бы вы сегодня задержаться минут на 15. Я должен завершить кое-какие дела. А потом мы могли бы пройтись пешком до метро и поговорить.

Прогулки до метро стали регулярными. Близость росла и вскоре они перешли на “ты”.

– Меня сосватали, – как-то рассказала Алина. – Георгий на 20 лет старше меня. Дома была тяжелая обстановка. Отец выпивал, я была просто вынуждена бежать от родителей. Думала “стерпится, слюбится,” но не слюбилось. Единственная отрада - дочка. Ей 7 лет.

– У меня два сына-близнеца. Замечательные ребята. Женился по любви, но сейчас что-то не так...

Сближение в их отношениях росло и настал момент, когда они оба ощутили, что уже не могут довольствоваться только редкими поцелуями и объятиями...

“Как хорошо там, на “презренном” Западе, – думал Яковлев.– Мужчина приглашает женщину в ресторан, потом они идут в отель. Без проблем снимается номер... У нас же: поход в ресторан – пробои в бюджете семьи, а гостиницы – только по предъявлению командировочного удостоверения и паспорта. А, если с женщиной, предъяви удостоверение о браке. Мужики как-то ловчат: кто где, кто как. В лучшем случае просят на пару часов квартиру у приятеля. Все это так неловко, унизительно. У Яковлева не было приятелей со свободной квартирой,

Время шло, и вот Алина однажды проявила инициативу:

– Моя тётя на лето уезжает на дачу. В её однокомнатной квартире остаются цветы, которые мне поручено поливать. Мне нужен помощник.

В хрущевскую пятиэтажку, где была квартира тёти, они зашли по очереди с интервалом в 10 минут, чтобы усыпить бдительность старушек, вечно сидящих у подъезда, сначала Алина, потом Яковлев.

– Поможешь мне раздеться? - спросила Алина.

Дрожащими руками Яковлев начал расстёгивать пуговицы лифчика и оторвал одну.

– Какой ты неловкий! Или привык, что женщины сами раздеваются?

– Виноват! Опыта маловато, – проговорил Яковлев, сгорая от нетерпения.

Потом было такое...!!!

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, уставшая Алина сказала:

– Ты просто гигант! Мой Георгий уже никуда не годится. Любит, в основном, руками, ну а ты...

Периодически они продолжали поливать цветы. Но вот кончилось лето, и с дачи вернулась тётя. Стало грустно.

Однажды в октябре они шли под дождём к метро. Настроение было подстать погоде, и Алина сказала:

– Вчера мне позвонила твоя жена.

– Как это!!! – в ужасе воскликнул Яковлев. – Как она узнала про нас? Что сказала?

– Наверное “добрые люди” с работы “порадовали,” но женщины вообще хорошо чувствуют ситуацию. Однако ты не волнуйся. Маша мудрая женщина. Она не стала говорить, что выцарапает мне глаза или пойдёт жаловаться в партком. Она стала рассказывать о том, какой ты хороший семьянин, как любишь своих детей, сколько внимания им уделяешь.

– Ну и ...?

– Выражаясь языком шахматистов, наша ситуация “патовая”. То положение, в котором мы сейчас находимся, дальше сохраняться не может. Мы мучаемся и, как выяснилось, мучаем своих близких. Окончательное наше сближение просто невозможно. Я уверена, что ты никогда не будешь счастлив вдали от своих сыновей, без ежедневных контактов с ними.

– Об этом мне страшно подумать. Они для меня самое важное в жизни. Горд тем, что я для них главный авторитет. В воскресенье как раз собирался взять их на футбол.

– Вот, видишь, у наших отношений нет будущего. И потому..., потому нам следует расстаться.

– Совсем? Ты с ума сошла... Впрочем... – это, наверное, единственное решение.

На следующий день в кабинет Яковлева зашла секретарь отдела:

– Алина Петровна на сегодня взяла отгул и оставила заявление об увольнении, – секретарь застыла в позе ожидания.