На развалинах Мира

Последовавший затем рык и сильнейших толчок сорвали меня с ног и отшвырнули от чудовища на несколько метров — он взмахнул второй лапой, и, на сей раз, удар достиг цели. У меня все звенело в голове — удар прошелся вскользь, не зацепив при этом жуткими когтями, но и этого было более чем достаточно, чтобы я очумело мотал головой, не понимая, где я и что происходит. Зверь сгреб девушку под себя — я увидел, как острые резцы раскрылись над недвижимо лежащей Натой! Наверное, ее спасло чудо. Бурокрыс поторопился, или его подвел искалеченный глаз, из-за которого он не мог видеть, что я смог подняться и занести над ним топор. Страха у меня не было — только бешенство и злоба, вряд ли уступающая злобе зверя.

Сильнейшим ударом я вогнал лезвие в череп чудовища и снова слетел с ног, отброшенный, при его последующем развороте в мою сторону. Он метнулся ко мне, оставив девушку лежать на земле. Теперь монстр жаждал мести, и весь его гнев и ярость были направлены только против меня! Я ждал его с одним ножом — топор так и остался торчать в башке чудовища. Он не причинил ему сильного вреда — кости черепа оказались крепче, чем я думал, либо он был слишком живуч и велик, чтобы умирать так быстро… На этот раз он не атаковал лапами, а кинулся на меня всей тушей, рассчитывая сбить с ног и затем вонзить в мое тело резцы. Инстинктивно, я отступил назад и зацепился ногами о тот самый штырь, который безуспешно пытался достать. Резцы щелкнули перед самым лицом — я падал, нелепо взмахнув руками, а зверь, устремившись за мной, все своей массой нанизывался на прут! Такого визга мы не слышали даже тогда, когда подводный змей уничтожал стаю крыс на переправе! Но он не оставил своего намерения со мной покончить — лапа монстра впечаталась в мой бок, отчего я почувствовал, что значит — сдирать кожу живьем… А затем туша Бурокрыса придавила меня, и я оказался погребен под плотной и тяжелой массой, покрытой жесткой и зловонной шкурой. Мне не хватало дыхания, он раздавливал меня своим весом… еще немного — и цель зверя была бы достигнута!

Ната, видя, что чудовище подмяло меня под себя, зверея от ненависти и забыв про страх, кинулась к топору — он выпал и окровавленный валялся неподалеку от ее ног. Сила девушки не могла равняться моей, но ее хватило, чтобы заставить монстра приподняться после удара. Ната метила в висок, но топор только отсек ухо зверю. Он жутко зарычал и повернулся к тому противнику, которого он уже считал мертвым. Монстр вновь приподнялся на задние лапы, что дало мне возможность сделать вздох… и увидеть, как занесенные над Натой лапы сейчас превратят тело девушки в груду костей и разорванного мяса! Весь в крови, чувствуя сильнейшую боль в голове и всем теле, я вскочил на ноги, оказавшись вплотную к брюху зверя. Что произошло быстрее — бурокрыс, заметивший перед собой врага и стремительно опускающий на него страшные когти, или я, с диким криком ухвативший его за шерсть и взбирающийся по ней к оскаленной морде… Нож, направленный моей рукой пробил второй глаз монстра и погрузился в голову до рукояти. А потом все стало погружаться во тьму, в которой последнее, что я услышал, был отчаянный крик девушки:

— Не-ет!

… Что-то темное, закрывающее собой весь свет, стало стремительно сковывать глаза, заполняя их густым алым туманом. Все завертелось разноцветными кругами и взорвалось, разрывающей голову, болью.

— Ммм…

Ната, пытаясь оттащить меня от туши поверженного бурокрыса, слишком сильно рванула за руку, и, вследствие этого, я ударился головой о камень и снова застонал.

— Мм… Нне. надо..

— Дар! Хороший мой! Милый! Родной! Не уходи! Пожалуйста! Не уходи!!

Она заглядывала мне в лицо, выискивая хоть малейшие проблески разума в почти потухших зрачках. С лица девушки на меня капали крупные, горячие слезы… Ната упала на колени и вновь закричала:

— Дар! Не умирай! Не надо! Не оставляй меня, Дар!!!

— Ты что… так орешь?

Мне казалось, что я произнес это очень громко… Но Ната, оборвавшись в стенаниях, буквально застыла передо мной, пытаясь понять — не почудилось ли ей это? А потом, видя, что я с трудом разлепил ресницы, кинулась мне на грудь.

— Живой!

— Вроде… Только не дави так… а то точно, кончусь.

Она сразу приподнялась и, вытирая рукой слезы, радостно улыбнулась:

— Как я и испугалась!

Я промолчал. Дурнота, на минуту отступившая, вернулась вновь…

— Тебе плохо?

— Да не кричи ты так… Пить хочу. Принеси воды.

— Сейчас! У нас есть вода! Я сейчас!

Она мигом подхватилась, и через минуту я почувствовал на губах холодную влагу. Ната положила мою голову на свои колени, чтобы мне было удобнее глотать. После воды мне стало немного лучше — я снова открыл глаза.

— Я убил его…