На развалинах Мира

Наты слабый стон. Я рассматривал, исследовал ее вагину, проникая в нее языком, чуть прикусывая на глазах набухающие складки. Ната застонала и попыталась освободиться, выгибая спину. Это еще больше облегчило мне проникновение, что я и сделал, со всей страстью своего желания. Вид обнаженной девушки, доступность ее тела, аромат ее кожи распалили меня так, что я был в полном возбуждении, готовый немедленно овладеть Натой всей народившейся мощью. Я и желал этого и сдерживал себя, решив вначале, дать ей все, что смогу сделать… для того, чтобы доставить ей наслаждение, которого она, может быть, не испытывала никогда. И мне это удалось! Ната, разметавшись по постели, громко и часто задышала, с ее губ срывались стоны и вскрики, она хватала меня за голову и крепко прижимала к своему лону. Я подсунул ладони под ее ягодицы и с силой стал притягивать ее к себе, проникая языком, как можно дальше во влажное, уже истекающее соком отверстие. В этом было что-то волшебное… Каждая клеточка ее тела стремилась к моим ласкам, на каждое мое движение она подавалась сама, казалось, даже ее половые губы обхватывают мой язык, не давая ему выйти наружу. Она еще выше приподняла ноги, согнув их в коленях. Я положил их на плечи, облегчив ее устремления и давая возможность полностью расслабиться, отдавшись моим ласкам. Она изгибалась, стонала, даже кричала — но я не отпускал ее, желая полностью обессилить девушку и сам испытывал от этого страшное возбуждение. Очень скоро Ната громко, в полный голос закричала и резко дернулась, отчего я буквально всем лицом погрузился в раскрывшееся моим ласкам отверстие… Я отстранился, предоставив ей возможность отдышатся и прийти в себя. Все мое лицо было влажным, храня на себе следы оргазма девушки. Я протер его краем простыни. Ната, заметив что я делаю, приподнялась и слабо привлекла меня к себе, положа руки на мои плечи. Я молча опустился рядом, тяжело дыша и положив ладонь на ее грудь…

— Ты… Ты! Как это прекрасно… Милый, мой…

Я вздохнул. Еще никогда девушка не обращалась ко мне т а к, никогда я не слышал т а к о г о тепла и т а к о й нежности…

— Милый… Ты не ослышался! Милый!

Она прошептала это, повернув ко мне свою головку. В глазах у нее блестели слезы. Я, не сдержавшись, потянулся к ним губами. Ната сама подставила лицо для поцелуя, и, позволив себя поцеловать, прильнула губами к моим. Я испытал легкое головокружение. Поцелуй девушки был настолько приятен, настолько сладок, что меня охватила истома… Она целовала и целовала меня, и я вконец потерял границы реальности блаженства. Ната тихо произнесла:

— Милый мой… Так со мной еще не было… Никогда. Мне не верится, что это было…

— Если ты только захочешь — я сделаю так еще…

— Нет, я тогда сойду с ума… Так хорошо не должно быть много…

— Тебе всегда будет хорошо…

— Я знаю. Теперь я знаю… И верю.

Она положила голову мне на грудь.

— Я не ожидала. Совсем не ожидала — этого… Ты не такой, как все. Я чувствую себя, возле тебя, совсем маленькой девочкой… и женщиной, одновременно. Словно ребенка, ты можешь носить меня на руках, и… даже сейчас — ты ведешь себя так, будто я все еще девственница… Готовишь меня… Дар, как это… Мне не передать словами! Так не бывает!

— Наточка…

Она прижалась к груди.

— Мне кажется — я перестала этого бояться… Тебя бояться. Совсем перестала! И…

Она, вдруг умолкнув, потянулась ко мне. Я обнял девушку, отчего ее грудь прижалась к моей. Словно в тумане, я гладил ее по спине, проводил руками по таким манящим меня ягодицам, целовал… Ната вела себя совсем не так, как вели себя те женщины, с которыми мне приходилось встречаться за свою жизнь — она не отдавалась моим ласкам — сама искала их! Ее губы блуждали по моему телу, не переходя пока ту грань, которую она сама себе установила. Маленькие ладошки гладили мою кожу и голову, всем своим существом она давала понять, как ей хорошо и как она хочет, эту сладость передать мне… Ната прервала свои ласки и, приподнявшись, ловко уселась на меня верхом. Ее колени плотно обхватили мои бока, а животом я почувствовал влажное и горячее место, которым она плотно прижалась ко мне.

— Ты… Почему ты так поступил? — она смешалась. — Разве это не было неприятно? Ласкать так, как ты… я только лишь слышала, что мужчины так могут, но не верила. Я не видела таких мужчин, чтобы были на это способны.

Я покачал головой:

— Нет. Я… я не знаю, я пока не могу говорить тебе, что я… люблю тебя.

Мне столько лет, что я уже не рискую произносить этих слов. И все же, это очень близко…

— Дар…

— А в любимом человеке нравится все. Ты можешь не волноваться… Я не стал бы делать т а к с любой женщиной. Для этого надо желать ее не только телом, но и душой… слиться с ней в минуты ее блаженства и испытывать его самому только оттого, что можешь причинить радость…

— И тебе было хорошо?

— Это не то слово. Меня это переполняет, я сам начинаю себя чувствовать на твоем месте. Ты понимаешь?