На развалинах Мира

В подвал вбежал Угар. Увидев нас в таком виде, он фыркнул и прислонился к моим ногам — от напора этой туши я едва удержался и в сердцах прикрикнул:

— Место! Совсем распоясался, боров!

— Он не виноват. Отпусти меня.

Ната, побледнев, смотрела мне в лицо.

— Ты бы должен был выгнать меня… Есть… была еще одна причина, по которой я не могу согласиться добровольно.

На ней лица не было — так она помрачнела…

— Ты была больна? Ната вздрогнула всем телом.

— Ты знал? Нет, не может быть…

— Я ничего не знал. И не знаю. Это, всего лишь предположение… и, как вижу, верное.

Ната опустилась на скамейку и закрыла лицо ладонями. Ее чуть ли не трясло…

— Это так серьезно?

— Очень серьезно, Дар. Я ничего не придумываю, чтобы отогнать тебя от себя. Я просто пытаюсь найти в себе силы, чтобы признаться…

— Разве того, что я уже слышал, недостаточно?

— Нет. Ты имеешь право знать обо мне все. Да, я болела. Долго, тяжело и противно. И я боялась… до дрожи в коленях, боялась, что болезнь может вернуться! И тогда, уступив… я заражу и тебя!

— Кажется, я догадываюсь… Это связано с твоей прошлой жизнью?

Ната молчала. Любое слово давалось ей с трудом…

— Что это было? СПИД? Сифилис?

— Этого не было. Но хватало иного. ЗППП… Понимаешь эту аббревиатуру? Это

— как профзаболевание. Постоянно… Но они, хоть и неприятны — не так страшны… Главное — подозрение на туберкулез.

Сдержать порыва, отшатнувшего меня в сторону, я не смог — и Ната еще ниже опустила голову, став похожей на затравленного зверька… Только напряжением воли я заставил себя остаться на месте и не вскочить.

— И ты… Долго болела? Какая стадия? А сейчас?

— Я здорова, Дар. Я провела в платной клинике около месяца. Меня всю там искололи. Если бы ты увидел мои вены после этого — то решил бы, что я наркоманка.

— Это… клиенты?

— Да. Очередной субботник с бандитами. Мой… он только что вышел на свободу, и нас троих специально привезли, чтобы показать, как его уважают.

Но одним только им не кончилось… А потом выяснилось, что он заражен. И через него — и меня тоже… многие подхватили эту заразу. Мой сутенер сказал позже, что его убили. Свои же. Такого в их среде не прощают.

Я утер пот со лба, весь взмокнув от признания Наты. Она протянула было мне платок, но, встретив мой напряженный взгляд, уронила руку…

— Вот видишь… Ты теперь знаешь все. Я не хотела тебе говорить. И… я не больна сейчас. Я могла бы тебя обмануть, но не хочу. Ты можешь не бояться поступать со мной, как хочешь… Врачам не было нужды лгать — все мои сбережения остались там.

— Сбережения?

Она бросила на меня удивленный взгляд.

— Неужели ты думал, что я… работала просто так? Я была проституткой.

Проституткой! Проститут…

— Хватит!

Она сжалась, ожидая, что на нее обрушиться моя рука.

— Ты подумала, что я могу тебя ударить? Как же я страшен, наверное, если до этого дошло… Скорее, я отсеку себе руку.

— Но ведь я столько времени тебе не говорила…

— О чем? Боялась признаться? Я и сам бы боялся… в такой ситуации.

Ната порывисто кинулась мне на шею и жарко зашептала:

— Ну почему? Почему я не встретила тебя раньше? Почему? Ведь меня убить хотели — те, после того, как узнали… Меня отовсюду выгнали — сидела на телефоне, на связи. Заказы принимала… на девочек. А наши… они же не только дуры там — среди девчонок разные были, Дар. Куда там некоторым звездам! Но ни одна! Понимаешь? Ни одна не верила, что есть на свете нормальные мужики. Что кого-то можно просто любить — без денег, без расчета, что он вытащит из этой грязи! И я не верила… А ты… Почему ты не попался мне тогда? Почему ты не взял меня — сразу? Ведь мог? Хочешь, я скажу тебе, о чем я мечтала — когда поняла, что ты за человек… Хочешь?

Она прижалась ко мне всем телом и, не давая опомниться, крепко сжала мою голову, заставляя глядеть глаза в глаза:

— Чтобы вновь оказаться наивной девчонкой… такой, какой я была — до всего. Чтобы не они — те отморозки, та мразь — а ты, ты стал бы моим первым мужчиной! И единственным… Не смейся!

— Это не смех. Не сердись на меня, — я с трудом согнал ухмылку с лица. -

Это нервное… Я всегда так меняюсь, когда у меня сильный стресс… Прости.

— Хороший мой… — Ната поцеловала меня в глаза. — Желанный… Если бы только знал, как я хотела быть с тобой, сама хотела! Но не могла. И не знаю, смогу ли когда ни будь. Мне кажется, что если я решусь на это — все те лица, которые видели меня, рассматривали, унижали, возникнут передо мной снова… и я захочу их уничтожить. Ты понимаешь меня? Я ведь могу убить тебя! Вот почему я хочу, чтобы ты сам все сделал — силой. Напоил, или связал меня! Но ты не станешь…

Я с трудом разжал губы.

— Нет. Не стану. Теперь, уже точно, не смогу. Может, чуть раньше, не слыша всего, попытался бы…

— Я знаю… Ты не их породы. Почему ты так смотришь?

— Ты такая… юная. И пытаешься меня соблазнить — ведь так? Хочешь, чтобы я вновь потерял контроль над собой… чтобы избавить себя от принятия собственного решения.