На развалинах Мира

Они не могли бежать все вместе — по крышам. Вагоны упали так, что стае, волей неволей пришлось вытянуться длинной цепочкой — это многое упрощало.

Я рассчитывал, что успею снять, как минимум, половину, прежде чем остальные поймут, в чем дело. В то, что они решатся после этого еще и напасть — это уж вряд ли. Короткого знакомства в подвале, поднятом взрывом до небес, хватило, чтобы понять — эти твари не любят быть в меньшинстве.

Они предпочтут удрать на свою сторону — если я им позволю это сделать!

Их было девять. Все такие же громадные, как и те, с которыми мы столкнулись ночь назад. Две из них имели абсолютно черный цвет, остальные

— такие же, как и первая стая — серые, с бурыми вкраплениями на брюхе и в области зада. У них были такие же непонятные, округлые лапы, позволяющие им очень ловко передвигаться по самым крутым поверхностям. Но пасти и острые резцы у всех блестели одинаково. Я пообещал себе — теперь, прежде чем, куда либо идти, обязательно сделать ошейник собаке, вроде тех, какие одевают волкодавам на пастбищах. Тогда ни одна тварь не сумеет сжать свои клыки на его горле — шипы раздерут ей пасть!

Крысы быстро приближались. Впереди бежала одна из черных — скорее всего, вожаков. Она подскочила к краю последнего вагона, увидела нас и остановилась. Следующая за ней, не успела затормозить и врезалась в спину черной. Возникла короткая свара, в которой нетерпеливую, ждала быстрая и беспощадная взбучка. Крыса с визгом отскочила назад. Первая осторожно принюхалась, тронула воду лапой, и сразу одернула ее назад. Она чего-то опасалась… И, как мне показалось, вроде, даже что и не нас…

— Что они ждут, Черный? Так и будем друг друга караулить? Ни нам отойти, ни им вернуться… А если, какая ни будь, другая группа, сейчас нам в тыл заходит? Но нет. Вроде, поблизости дно перейти негде… Или послать тебя, чтобы посмотрел? Нет, по этим крышам в одиночку бегать не сподручно. Вот если бы ты, такие лапы имел, как у этих!

Я покосился на щенка — имей он такие лапы — я бы потерял покой и сон, видя возле себя, еще одного оборотня… Щенок преданно смотрел на меня, и я смутился:

— Ну да, конечно. Что я несу? Ты, хоть и пес, умный не по возрасту… Но, все же, только пес, и не более. И очень хорошо — что не более. А то, я бы совсем тронулся.

Крыса решилась. Она еще раз коснулась воды, медленно шагнула по притопленному бревну, и очень ловко перескочила на следующее. А потом — на третье, скакнула на край, нетерпеливо пискнула — и вся стая, словно, до того ожидая команды, цепочкой стала повторять ее маршрут. Я нахмурился — они преодолевали препятствие, куда лучше, чем это делали мы. Стая могла подготовиться, собраться вокруг вагона и окружить нас — а потом, одновременно, напасть. Учитывая, как слаженно они действуют, отвечать было необходимо немедленно…

— Пора.

Одна из крыс, все же не удержала равновесия и соскользнула в воду — примерно в том же месте, где в нее плюхнулся щенок. Она пыталась вцепиться в ствол своими кривыми, страшными когтями, и я не стал терять благоприятного момента… Вжик! Резкий свист, всплеск воды — и над затоном раздался отчаянный визг. На таком расстоянии, уже настроившись к схватке, я не мог промахнуться — стрела пробила хищнице плечо! Она дернулась всем телом, и по воде стали расплываться темные пятна крови. Все крысы замерли, не понимая, что происходит. Я уже спускал вторую стрелу… Щелк! Еще одна, беззвучно слетела с бревен — на этот раз, я пробил ей глотку, перебив артерию. Кровь хлестала фонтаном! Я целился в третью, как вдруг, в схватку вмешался новый участник событий…

Щенок вскочил. Он весь задрожал, поднял шерсть и сделал шаг назад. Все крысы жутко завизжали — один я пока не понимал, что случилось! Возле первой, барахтающейся, подраненной крысы, возник сильный водоворот, и из воронки появилось нечто, невообразимое. Огромная, разинутая пасть, кривые и длинные зубы, морда, похожая на крокодилью но гораздо больших размеров, костяной гребень, на покрытой тиной, голове. Оно не имело лап — вылетев из воды, на высоту около двух метров, оно просто подбросило раненую крысу ударом мощного хвоста, и уже в воздухе поймало ее своими жуткими зубами.