На развалинах Мира

Там, где была одна, могли появиться и другие — и в том случае возвращение их всех вместе, да еще в тот момент, когда мне придется пересекать это озеро на бревнах… Я спустил тетиву. Ворона дернулась, будто получила удар дубиной по голове. Стрела догнала ее, и глубоко ушла сквозь темное оперенье. Она недоуменно и хрипло заорала, и начала падать прямо в воду.

Она приземлилась с шумом и плеском и начала отчаянно биться — силы оставляли птицу, она тонула. Прошло около минуты — ее кровь смешалась с темной водой — и вдруг резкий хлопок, клекот ужаса — и все стихло. О громадной птице, всего секунду назад пытающейся плыть, напоминали только круги, расходящиеся по воде. Я даже не понял, что это было… Достаточно и того, что это проглотило птицу — или утащило ее под воду, с такой быстротой, что мой беспрепятственный заплыв на бревнах, показался мне верхом безумства! Подступы к острову охранялись более чем хорошо… Я осмотрел руку. Монстр разодрал мне рукав, но ничего серьезного не причинил. На коже остались лишь синие следы, а между ухом и шеей — свежая царапина. Не потерпев поражения в битве, я проиграл его в нервах — от запоздалого страха, дрожали руки и мелко-мелко стучали зубы…

А, кроме того, я оказался пленником этого острова, на который меня завлекло мое любопытство. То, что так молниеносно разделалось с птицей, было более чем серьезно. Больше мне ничего не хотелось. Вернуться к себе, в свой подвал — и чем скорее, тем лучше. Хватит с меня этих кошмаров, где каждый неверный шаг означал или гибель, или увечье. Но возвращение пришлось отложить на другой день. Вряд ли на острове водились крупные хищники, вроде крыс — я мог не бояться предстоящей ночевки. А вот переправа на бревнах, после того, что я увидел, вовсе не прельщала.

Хочешь, не хочешь — а придется строить что-то, более устойчивое.

Но прежде необходимо было найти безопасный ночлег и поесть — хотя, после всех испытаний сегодняшнего дня, я как-то потерял аппетит… Как назло, ничего подходящего для ночлега поблизости не имелось. На всякий случай, я решил отойти от берега — мало ли, какому еще зверю, захочется проверить, какой я на вкус? Где-то в километре отсюда, мне попался на глаза, присыпанный землей, домик. Он мог послужить пристанищем на эту ночь. Но до него еще следовало дойти. В пылу сражения с гигантской птицей я запутался, откуда пришел. Для того чтобы определиться, следовало найти точку повыше.

Подходящее возвышение было неподалеку, практически рядом. Это был естественный холм — не остатки здания, а настоящая сопка, образованная природой еще задолго до катастрофы. Хотя, сейчас ни в чем нельзя было быть уверенным до конца — мне попадались порой такие чудеса, которые никак не могли быть в прошлом — и хватило всего двух месяцев, чтобы к ним привыкнуть. Было очевидно, что мне предстоит увидеть еще немало диковинок, разгадки на которые найдут лишь мои потомки. Хотя, какие потомки?

Размышляя, таким образом, я понемногу поднимался на холм, не забывая оставаться все время наготове — хватит и одного нападения. Под ногами попадались булыжники, чахлые кустики, ссохшаяся трава и пожухлые листья.

Здесь было не так, как в степи, где уже явно начинала зарождаться новая жизнь. Здесь же все только начиналось. Высота сопки была порядочной — отсюда было видно все озеро, окружающее островок кольцом. Я покачал головой — как можно было так глупо рисковать? И на чем теперь с этого островка выбираться?

Через минуту я забыл обо всем! Метрах в ста, от холма, в южной части острова, в небо поднимался столб чистого, белого дыма. Так не мог гореть газ или мазут, так горели только дрова! Он взлетал ввысь совсем тоненькой струйкой, и быстро растворялся среди белесых, нахохлившихся туч и облаков.

Это мог оказаться пар от горячего источника, тлеющие угли, в каком ни будь провале… Но мне, почему-то, сразу показалась, что этот дым — дело рук человека. Спустившись с холма бегом, спотыкаясь об камни и куски бетона, я устремился в направлении источника дыма. Проскочив мимо каких-то стен, мимо завала из бревен, не сгоревших в пламени всеобщего пожара, я поднырнул под упершуюся торцом в землю, крышу. За ней открылась площадка, примерно около двадцати метров в диаметре.

Это был костер! Огонь почти потух, доедая неровные обломки досок и полусырых веток, и вскоре мог совсем угаснуть. В нескольких шагах от него, грудой лежали куски от мебели, остатки деревянных полов, треснувшая оконная рама… Это все предназначалось для огня, и не могло появиться здесь само собой!

Над огнем, на согнутой железной перекладине, висела помятая и закопченная кастрюля, в которой что-то булькало и пузырилось. Это могли быть только люди! Волнение, овладевшее мной, стало таким сильным, что я был вынужден, остановиться и опереться обо что-то. Ноги подкашивались…