На развалинах Мира

— просто, в тех руинах, среди которых пришлось мне жить, почти не осталось целых стен. Обрыв, по которому я спустился, остался далеко позади. Темная линия провала, оба края которого терялись в тумане, большой дугой тянулась с запада на восток. Может быть, этот изгиб продолжался и дальше, на многие сотни километров, но я этого не знал. Хорошо было уже и то, что мне посчастливилось найти самую нижнюю его часть — возле русла реки. Там грязная вода стекала по размытому склону, превращая все в округе в стоячие лужи. Я сразу поспешил отойти от них подальше — воде я больше не доверял.

Один раз появились темные силуэты воронов — на фоне более бледного неба они выглядели, как исчадия ада. Как назло, я оказался на плоской равнине — видимо, в бывшем парке — и был вынужден, притворится бревном, упав в мокрую жижу. Проводив их вдаль, я с омерзением сбросил с себя одежду — запах стоячей воды едва не задушил меня, впитавшись, казалось под черепную коробку. Но другого выхода не было — умные и наглые птицы втроем справились бы со мной без проблем. Лишь бы не пострадал щенок, оставленный в убежище…

Вскоре я добрался и до далеких озер. Птицы не зря выбрали себе пристанище именно здесь — что-то должно было их привлекать. Такие размеры требовали большого количества пищи, а я пока не встречал ничего, что могло послужить этим всеядным тварям, в качестве таковой. Если они питались трупами — что вероятно, так и было — то это могло иметь место раньше, но не теперь.

Постоянно падающий с небес пепел скрыл и сравнял все, не только от моих глаз. Да и сколь не велико было число погибших — они не могли сохраняться, нетленными, так долго. Те, которые попадались мне, уже полностью разложились, вынуждая обходить при встрече стороной. Да, здесь было значительно теплее, чем у меня, а ведь и наверху от земли шло сильное тепло. Следовательно, процесс гниения — другого слова найти было трудно — проходил быстрее. Выходило, что для того, чтобы прокормиться, воронам нужно было либо охотиться, либо отыскивать себе еду по соседству с людьми.

Хотя, вряд ли, человеческие отбросы, смогли бы удовлетворить аппетит этих гигантов.

Дорогу мне преградила крыса. Опешившая от неожиданности, серо-бурая тварь подпрыгнула на месте, и бросилась наутек, несмотря на свои размеры.

Видимо, первобытный страх перед человеком был в ней еще очень силен…

Если только она не отправилась за подмогой. В таком случае, мне могло стать очень несладко уже в ближайшие часы. А то и меньше! Я начал искать подходящее место для схватки. Страха не было — после кровопролитного сражения в хранилище, я перестал бояться, чего бы то ни было, полностью уверившись в своих силах. Раньше такого не было. Но раньше многого не было и не могло быть. Те резервы, тот, вложенный предками, дар побеждать — иначе бы мой род пресекся давным-давно — проявился именно сейчас. Если бы мне сказали, что я буду способен задушить волка голыми руками, или, сломать шею человеку — я бы посмотрел на говорившего, как на идиота. Но — это три месяца назад. Ни волку, ни человеку — если его намерения враждебны

— я бы не советовал переходить мне дорогу теперь. После того, как я испытал упоение от битвы… Да, это было именно так — хоть я и сам пока этого не понимал. После того, как я развесил в подвале шкуры этих переродившихся зверей, а клыки и когти нанизал на шнурок и подвесил над изголовьем — страх пропал совсем. И, как бы дико это не звучало — мне понравилось убивать…

Возвышенность, на которой мне удобно было сдержать атаку больших крыс, я заметил неподалеку. Со всех сторон доступ к ней был прегражден широко разлившейся водой, а единственный подход пролегал по скользким, вповалку лежащим плитам. Это исключало нападение стаей — но, автоматически, делало меня запертым в этой крепости, если бы крысы решили взять меня измором. Но не могли же эти бестии быть такими умными? Я решил не ждать их появления, и поспешил к убежищу. Придут крысы, или нет — а отдохнуть и поесть, осмотреться и выбрать дальнейшее направление, для продолжения путешествия, было необходимо.