На развалинах Мира

Кто-то пробегал, а через мгновение исчезал в пламени, или под лавиной падающего дома, кто-то молился, устремив свои просьбы к небесам — а оно отвечало ему обломками зданий, способными раздавить сразу десятки людей. Я падал, вставал, снова падал, а перед глазами мелькали уже не люди — тени, не успевающие обрести плоть. Был только один вой, оглушающий и жуткий, ломавший каждого, кто пытался сохранить хладнокровие. Пылающими комочками упало несколько птиц. Стихия огня настигла их в небе, где им было гораздо легче уцелеть, чем нам — а вслед за ними, переламывая своими лопастями всех, кто не успел увернуться, свалился военный вертолет. Он коснулся тротуара и на месте падения сразу раздался взрыв, скрывший в себе и экипаж, и всех, кто оказался поблизости. Кусок плексигласа от кабины швырнуло рядом со мной, а часть обшивки вертолета вонзилась в стену дома, отхватив у замершего за мной парня клок волос. Он вскрикнул и бросился бежать. Из эпицентра взрыва вылетело несколько фрагментов тел… Какой же это был ужас!

Я замечал, как ломало и скручивало в штопор, массивные, металлические балки, как от фонарей отлетали провода, и они змеями цеплялись за все подряд, мешая людям убегать от быстро возникающих очагов огня. Какое-то время я стоял в неподвижности, возле покосившейся стены одного из зданий, надеясь на то, что оно защитит меня от продолжавших падать сверху предметов. В чем-то я оказался прав, но она не спасала ни от жара, ни от несущихся толп. Раздался еще один взрыв — разорванные газовые трубы соприкоснулись с огнем, и тех, кто, подобно мне, попытался остановиться возле стены, повалило друг на друга. Я понимал, что бежать, собственно, некуда — то, чего мы боялись, происходило везде, на всей территории города. Не было и не могло существовать таких мест, которые способны бы были уберечь жаждущих спасения — ни подвалы, ни случайные укрытия, не помогали никому и лишь становились ловушками и могилами для многих, вверивших им свои жизни.

Но мне везло! Невероятно, немыслимо — но везло! По всем законам, всем примерам того, что видел, я уже не раз должен был разделить участь погибших, или, как минимум, быть, хотя бы, ранен. Но, если не считать многочисленных ушибов и ссадин, со мной ничего серьезного до сих пор еще не произошло. Хотя, еще ничего и не кончилось…

Смерть собирала свою жатву. Ее жертвы были неисчислимы. Разломилась надвое, вздыбившись вверх кусками асфальта, дорога — из отверстия полыхнуло огнем, и его языки дотянулись до тех, кто оказался в тот момент по обе стороны трещины. Живые свечи тщетно пытались сбить пламя, в агонии падая именно туда, откуда оно появилось. Куском кабеля, сорванного со столба, захлестнуло ноги у грузного мужчины, последовал рывок — и к многочисленным жертвам добавилась еще одна, повисшая высоко над землей головой вниз. Хруст, треск и гул падающего дома — и уже неразличимы в общем шуме всхлипы и стоны тех, кто оказался рядом, попав под падающие обломки. Женщина, прижимающая к груди совсем голого младенца — возможно, она успела каким-то чудом вырваться из этого дома. И чья-то рука, вдруг в тупом безумии ухватившаяся за шею и начавшая душить ее… Тех, кто поддался безумию, счет пошел на сотни! У них в глазах появился неестественный блеск, на губах выступила пена — и тогда стали раздаваться выстрелы, до той поры не слышные, либо, звучавшие вдалеке. Выстрелы, направленные не только в безумцев — это офицер, видя, как его жена дико кричит из бездны, куда она провалилась, и не в силах ее спасти, пускает себе пулю в лоб.

Громовой удар — это земля сходилась вновь, замуровывая тех, кто попал в ее объятия заживо, в общей гробнице. Самолет, с ревом пролетевший над головами и врезавшийся в город где-то впереди — эхо от взрыва перекрыло даже тот невероятный грохот, который несся со всех сторон. Неведомо как, попавшая на крышу соседнего дома, машина — и ее жуткий полет в никуда, вместе с крышей этого дома… Кто-то, ползущий по отвесной стене, пытающийся добраться до безжизненно повисшего в оконном проеме тела.

Ребенок, у которого вместо глаз остались только две зияющие выжженные дыры. Он сделал несколько шагов и рухнул в яму, дно которой стало наполняться водой и еще чем-то бурым и отвратительно пахнувшим, из оборванных труб, проходивших внизу. Другой ребенок — его подбросило вверх и нанизало на стальной стержень, и теперь он висел на нем, как страшный флаг, раздуваемый ветром во все стороны. Парень, из последних сил пытающийся спасти своего друга, упавшего в провал — и обломок дерева, рубанувший его по спине с такой силой, что он был вынужден разжать пальцы.