На родном Оилтоне

В начале приема я выступил с краткой речью, поблагодарил всех собравшихся и настоятельно потребовал полностью отдаться веселью. И веселье пошло. Шампанское лилось рекой, танцы сменялись очередной сменой блюд, а официанты показывали чудеса ловкости, носясь по всему залу с полными подносами.

Граф Шалонер, в отличие от сегодняшнего обеда, выглядел как образец аристократа из самого высшего общества. Дорогущий костюм сидел на нем словно влитой, а белизна рубашки ранила глаз. Может, именно потому он удостоился нескольких благосклонных взглядов со стороны тетушки Освалии и разрешения сидеть за столом рядом с ее дочерью. Хоть Амалия немного и разгневала свою мать тем, что в самом начале танцев насильно уволокла бедного графа в его номер и соизволила с ним же вернуться лишь через час. Весьма за этот час уменьшив эффектность как своего платья, так и сшитого у лучших модельеров костюма Цой Тана.

Чтобы как-то отвлечь недовольную мать от счастливо улыбающейся дочери, я напомнил присутствующим об их намерении продолжить рассказ о приключениях разудалого Тантоитана Парадорского во время путча шестилетней давности. Как ни странно, за столом воцарилось почтительное молчание, и все очень внимательно выслушали вначале рассказ тетушки Освалии, а потом и ее племянника Корта Эроски. Затем, к моему удивлению, тему продолжили два корреспондента из той самой десятки, которую я пригласил на банкет. Я как-то упустил из виду, что оба они знали меня лично, а один даже принимал участие в боевых действиях.

Конечно, получилось немного некрасиво. Особенно неудобно мне было перед Цой Таном и Булькой. Прямо-таки бал и торжественный вечер воспоминаний, посвященных самому мне. Но мои товарищи не посчитали это эгоистичным самовосхвалением, а зауважали еще больше. Со стороны Бульки это выразилось в повышенной заботливости:

«Что же ты мне не рассказал обо всех своих переломах?! У тебя ведь боли наверняка часто возникают! Ничего, я тобой займусь!»

А Цой Тан чуть вообще не прокололся. Когда рассказали об одном из моих боевых приемов, которым я отключил сразу двоих вражеских солдат, все присутствующие разом выдохнули и оживленно заговорили. Граф Шалонер в пылу эмоций глянул на меня восхищенными глазами и воскликнул:

— Надо же!!! — Но, уколовшись о мой взгляд, тут же вернулся в окружающий мир и весьма ловко выкрутился: — И тебе повезло общаться с таким человеком!

— Да уж! — многозначительно согласился я. — Довелось иметь такое счастье. Его тогда окружали только проверенные и неболтливые товарищи…

Впоследствии Цой Тан старался думать, перед тем как высказаться, и к самому утру вновь вернул к себе расположение матери Амалии. Он ей явно начинал нравиться своей рассудительностью и уважительной вежливостью.

Не преминули высказаться и герцог со своим друзякой генералом. Давид Рибенгол красочно описал слышанную обо мне историю. А затем похлопал генерала по спине:

— Вот так-то, Влад! Этот парень действительно герой, кого ни послушаешь!

На что Влад Савойски виновато развел руками и пробасил, явно оправдываясь:

— Нарушать приказы в армии не положено! Поэтому лучше промолчу. И заметьте, ни о ком из вас в службу безопасности сообщать не буду!

И сам первый захохотал своей шутке. Судя по смеху большинства присутствующих, в словах генерала никто не сомневался, а отец Корта добавил:

— Совсем вооруженные силы распустились! Личный пример солдатам даже генерал не подает!

Когда рассказы закончились, танцы продолжились до самого утра. Опять-таки чередуясь с более легкими, десертными блюдами. Тут уже тетушка Освалия переключила все внимание лишь на нас: Корта, Цой Тана и меня, хвастаясь, что большинство вкусных тортов, желе, подливок и запеканок не только приготовлены ею лично, но еще и по старинным семейным рецептам, которые она собирала, хранила, восстанавливала и применяла с ранней молодости. При этом она выдавала нам небольшие секреты и маленькие хитрости. Просто поражая благодарных слушателей многочисленными деталями приготовления деликатесов.

Да что и говорить, даже при полной насыщенности желудка хотелось есть дальше, больше и быстрей. Такими вкусными и красивыми оказались подаваемые блюда. Ну а короткий разговор с шеф-поваром ресторана, состоявшийся недавно в одном из перерывов между танцами, вообще вызвал у меня улыбку. Тот слезно жаловался, что его чуть ли не выжили с его любимого места работы. И обвинял меня в вероломстве и утаивании информации. Открыто денег за компенсацию морального ущерба он не требовал — скорее всего, только из-за моей слишком опасной репутации.