На рубеже

Ясно теперь, какие тетради я бросил в огонь: до июня 2002 записей не было. Не знаю, видела ли она Влада еще, как жила все это время, что происходило. В тетради с питбулем в майке AC\DC Маша начала описывать летнюю сессию, самые жуткие экзамены, мысли о преподавателях, о будущем третьем курсе. Все это щедро чередовалось с простенькими, но характерными рисунками, стихами, обрывками текстов песен, схемами. Влад появился только в следующей тетради, с «Арией».

«26 августа.

Позвонила Владу, поздравила с днем рождения. Он не узнал меня, попросил назвать имя. Теперь вокруг столько девчонок, а меня он год не видел, да и, вероятно, предпочел бы забыть, если еще не сделал этого. А чего мне стоило позвонить ему?! Кому это нужно?

29 сентября.

Егор пригласил к себе послушать гитарные творения. Влад, разумеется, там. С какой-то девушкой, совершенно не похожей на меня, что я непроизвольно отметила. Да уж, я бы не валялась на диване рядом с ним и не разглагольствовала о чужой любви:

– Анабель любит Андрюху.

– Да ну? – удивлялся Влад.

– Правда! Она говорила, что мечтает таскать ему кофе в постель и заштопать все дырки на его носках.

– Какой ужас! У него дырявые носки? Мне стыдно за него!

Я сидела в другом углу комнаты, невольно слушая этот бред, хотя он, наконец, пролил свет на тайну любви в их понимании. Мне стало противно – будто я инопланетянка со своей чистой и прекрасной любовью, и такое здесь вообще никому не нужно. А нужно вот это: лежать рядом, нести всякую чушь, таскать кофе в постель и штопать носки. Жаль ради такого рвать сердце и горько разочаровываться. Причем разочарование не в придуманном образе, а реальном человеке, который существовал и которого я полюбила, которым он мог стать. Как могла возвыситься его душа! Острота чувств заставляет видеть в объекте привязанности большее, чем он есть.