На руках у Бога. О радости быть христианином

Писание не советует шутить с ангелами. Им не задают много вопросов, редко возражают и уж точно никогда не спорят. Если ангел не просто явился, но еще и заговорил — внимай, трепещи, покоряйся. Отец Иоанна Предтечи, священник Захария, был человеком праведным и непорочным, но задавал слишком много вопросов. Архангел Гавриил наказал его, отняв способность говорить до самого рождения сына. Ангелы величественны. Если вы увидите ангела, он не просто станет зримым и заговорит, он предстанет и возглаголет. Знатоки утверждают, что зрелище это устрашающее и царственное. Величие обнаруживается прежде всего в том, что ангелы, являясь людям, почти всегда стоят. Картина торжественная и ослепительная. Но есть в Писании и прикровенный намек на то, что они совсем не страшные и людям не враги.

Скорее уж — братья. И откровение этой истины я вижу в повести о Воскресении Христа, точнее, в тех описаниях явившихся ангелов, которые дают евангелисты. Или уж совсем определенно: меня по-настоящему изумляет и успокаивает то, что пасхальные ангелы — сидят. Да-да, такой простой и неприметный факт.

Вот евангелист Матфей утверждает, что жены-мироносицы увидели ангела сидящим на камне, которым была прикрыта пещера погребения. Когда женщины подходили ко гробу, произошло землетрясение, и евангелист поясняет: землю трясло оттого, что ангел принялся отодвигать камень от дверей гроба (Мф. 28:2). Уж если ангел взялся что-то делать, то сделает это по-ангельски основательно и эффектно. Сдвинул камень и уселся сверху. Евангелисты Марк и Иоанн утверждают, что ангелы сидели в самой гробнице. Как бы там ни было, они — сидели. И это так здорово! Я бы сказал, это так по-человечески просто и утешительно. Они просто сидели. Сидеть — хорошо! Чем сидят люди, тем сидят и ангелы. Как будто устали быть серьезными и величественными, и время их утомительного служения свершилось, и наступил долгожданный отпуск, когда можно побыть самим собой. Их величие никуда не исчезло, ведь стража была повергнута в трепет, а женщины побежали со страхом и радостью. Но свидетельство Иоанна, который мимоходом бросает, что Магдалина даже не поняла, что разговаривает с ангелами, мне кажется наиболее точным. Ангелы запросто беседуют с женщинами, заботливо двигают камни, чтобы им легче и удобнее было зайти вовнутрь. Галантные и милые ангелы! Потому что — пасхальные, потому что им естественно быть с людьми в мире, дружить с ними, помогать, утешать, просто быть заботливыми братьями.

Верность учениц

«Какие у христиан женщины!» — восклицал с завистью и восхищением Либаний, современник Василия Великого, философ, оратор, язычник. И правда, наши женщины достойны и восхищения, и любования. Первые ученицы Христа — Мария Магдалина, Мария Иосиева, Мария Иаковлева и Саломия! Они — участницы евангельского рассказа о Воскресении, который поражает своей честностью, в том числе благодаря правдивому описанию не только горя и растерянности учениц, их величественной верности даже замученному Учителю, но еще и милой женской суетливости и материнской взволнованности, так скупо, но точно переданной евангелистами.

Христа погребали торопливо и скрытно в канун субботы, и верные ученицы не отходили от гроба ни на шаг, насколько позволял закон, ведь евреям строго было заповедано хранить покой седьмого дня. Суббота помешала ученикам выполнить все положенные обряды: тело не успели помазать благовониями, и, читая евангельскую повесть, будто чувствуешь это так хорошо знакомое беспокойство и тревожную хлопотливость, свойственные только женщинам, — не все сделали «как положено», «как следует». Но еще до наступления священной субботы добрые ученицы успели приготовить благовония и ароматы для помазания тела Учителя. Какой, должно быть, долгой была для них эта суббота! Они едва дождались субботнего вечера — новый день начинался с заката, — и чуть только зажглись огни, Магдалина с сестрами явилась к торговцу благовониями купить драгоценного мира. И это тоже очень по-женски: купить впрок — может понадобиться, пригодится, пусть даже и дорого, но что теперь дорого, после того, как Он умер?

И вот они идут к пещере. Меня всегда поражал этот рассказ: знают, точно знают — видели, заметили, осознали, — что у гроба дежурит стража, которая не пустит в пещеру, но есть еще одно препятствие — пещера закрыта не только стражей и печатями священников, но и плотно завалена огромным тяжелым камнем, и им его не сдвинуть. Идут. Знают и все равно идут. Умные и сознательные апостолы сидят в молчании и грусти. А ученицы, с трудом вытерпев субботу, спешат ко гробу. Женщины!