На рыдване по галактикам

— Короче, не люблю я просто все эти глупости, — решительно закругляет тему личных гуманоидных отношений Соколова. — Мне вот интересно, если из хвоста вполне приятного и интеллигентного лимбийца развилось такое, что же будет, отвались вдруг тыльная щупалка у самого этого ксено-Омена? Это, пожалуй, пострашнее страпельки выйдет.

— Надеюсь не дожить и не увидеть, — фыркаю я, а про себя отмечаю — девственница еще. Как пить дать. И к Варгусику не ходи. Но этот вывод я, пожалуй, пока придержу при себе.

Понемногу мы перемещаемся все дальше от корабля, и аромат свеженького чкмерули вдруг навязчиво вползает прямиком в мой только что отобедавший мозг. Затем к нему присоединяются и другие искусительные запахи. Это что, Рекичински тут так неплохо обжился уже где-то по соседству?! Скосив глаза, обнаруживаю к своему изумлению прямо-таки шведский стол, сервированный на сборную Земли по сумо, парящий над скромного вида цветочком.

— Ярка, ты это тоже видишь? — спрашиваю напарницу.

— Шашлык, бабулины пирожки, тортик и целую бахчу славийских арбузов? — с усмешкой перечисляет та.

— Не-а, у меня другая сервировка. Он что, так добычу приманивает? Вот изобретательный, паразит!

— Мы с Цилли на первой вылазке его видели уже, но тогда меню было скромнее — видать, здорово оголодал, распугали мы ему тут всю нямку, — хмыкает Соколова.

Что же они все жрут, интересно? Кроме звероящеров и ксенобелок, я ни одной живой твари тут больше и не видел.

Тем временем экс-док, отвлеченный от своих занятий тщательно наведенными ароматами, выронив инструменты, с остекленевшими окулярами зачарованно волочится в сторону зарослей. В это же мгновение все виртуальные закуски подергиваются дымкой и бесследно развеиваются, а моему взору предстают буквально на глазах чахнущие блеклые цветки. Быстро наступаю на одну из конечностей Шухера, от всей души надеясь, что она — не хвост. Одного детеныша-гаденыша нам с лихвой в этой экспедиции довольно. Док довольно энергично дергается, лихорадочно шепча что-то вроде молитвы. Несколькими секундами позже до меня доезжает: он всего лишь перечисляет сменяющие друг друга, по всей видимости, с калейдоскопической скоростью, лимбийские вкусняшки.

Цветы какое-то время стойко пытаются визуализировать шухеровы гастрономические фантазии, но все их сенситивные таланты пасуют перед нескончаемым потоком чревоугодных грез, и перегревшийся процессор взрывается, точно переспелый славийский арбуз. Громкий хлопок, какие-то мокрые тряпочки расшвыривает в радиусе трех метров, и все, будто и не было никакого цветка.

Лишившись источника столь сладостных мечтаний, док ошалело встряхивается и начинает озираться по сторонам.

— Кажется, пора ужинать, — наконец заключает он, с черной тоской во взоре оглядывая собранные образцы. Шестое чувство подсказывает мне: единственное, что может нам предложить Ксена, помимо всех видов спиртовых соединений — это только что загубленные безмерной прожорливостью нашего Шухера цветочные глюки. Может, конечно, тут отыщется какая-то съедобная фауна… если только нас самих раньше флора не схомячит. Но в целом Ксена не производит впечатления перспективной для потенциальной колонизации планеты. Я уже не прочь отсюда свалить.

Глава 32. Кадет Соколова. Одним миром мазаны

Размышляя, какие еще удары ниже пояса готовит ксеноморфное исчадье нашему экипажу, топаю следом за доком, уверенно взявшим курс на корабль и ранний ужин. Это хорошо еще, если змееныш просто все время подглядывает и подслушивает, а ну как и мысли почитывает? Вообще сенситивные способности у лимбийцев — редкость, так и наш экземпляр тоже… наособицу выдался. Если Омен вздумает прилюдно обсудить со мной причины незадавшейся личной жизни, кэпу не придется утруждать себя и марать руки: сама лично выкину паразита в шлюз. Желательно в открытом космосе.

Внезапно земля под ногами содрогается, а затем здоровенный кусок поляны резво встает на дыбы прямо у меня перед носом. Еще не поняв, что происходит, рефлекторно прыгаю в сторону во вратарском броске и качусь по идущей земляными волнами лужайке. Вскочив на ноги, вижу вокруг себя лишь вздымающиеся пласты почвы, комья барабанят по шлему, пыль застилает лицевую пластину, и в довесок отовсюду валятся вывороченные с корнем растения. И черная дыра ведает, какие из них не прочь под шумок подкрепиться. Какой туманности… Что тут вообще происходит? Землетрясение, что ли? Своих спутников в этом хаосе я теряю из виду сразу, правда, истошные вопли дока подсказывают, что он находится где-то по правую руку от меня.