Читаем На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима полностью

В 1823 г. в журнале «Полярная Звезда» появилось стихотворение «К Овидию». В нем Пушкин рассказывал, как грустно бродил он по тем местам, где некогда скитался опальный римский поэт:

Как часто, увлечен унылых струн игрою,Я сердцем следовал, Овидий, за тобою…

Русского поэта глубоко волновала трагическая судьба Овидия, его страдания в ссылке, горькое одиночество и глубокая тоска по родине.

         …Предо мнойСкользила тень твоя, и жалобные звукиНеслися издали, как томный стон разлуки…

Напрасно Овидий мечтал вернуться на родину, в свой любимый Рим:

Напрасно грации стихи твои венчали,Напрасно юноши их помнят наизусть:Ни слава, ни лета, ни жалобы, ни грусть,Ни песни робкие Октавия не тронут;Дни старости твоей в забвении потонут.

Пушкин часто называл «Октавием» не только Октавиана Августа, но и Александра I. Читатели понимали, что поэт говорил в этом стихотворении не только о далеком прошлом, но и о событиях своего времени.

За рассказом о страданиях в ссылке римского поэта друзья Пушкина видели трагическую судьбу русского поэта, его мечты о свободной России.

Овидий умолял римского императора простить его и позволить ему вернуться в Рим. Пушкин в своем стихотворении давал читателям понять, что он не станет унижаться перед русским царем:

Суровый славянин, я слез не проливал,Но понимаю их…

Римский поэт Овидий помог русскому поэту обмануть царскую цензуру. Посылая рукопись этого стихотворения в редакцию «Полярной Звезды», Пушкин писал декабристу А. Л. Бестужеву: «Предвижу препятствия в напечатании стихов к Овидию, но старушку можно и должно обмануть, ибо она очень глупа». И старушка цензура не заметила, что ссыльный поэт рассказал эзоповым языком то, о чем нельзя было писать открыто.

Пушкин писал об Овидии в посланиях к Батюшкову, Гнедичу, Чаадаеву, Баратынскому, Языкову; в поэме «Цыганы», в романе «Евгений Онегин», в статьях и письмах.

В письме к Гнедичу он рассказывал о своей жизни на юге:

В стране, где Юлией венчанныйИ хитрым Августом изгнанныйОвидий мрачны дни влачил,Где элегическую лируГлухому своему кумируОн малодушно посвятил…

Сравнив свою ссылку со ссылкой Овидия, Пушкин в этом стихотворении заявляет, что не собирается угождать Александру I:

Октавию в слепой надеждеМолебнов лести не пою…

В 1828 г. в альманахе «Северные цветы» было напечатано стихотворение Пушкина «Арион».

В поэме «Фасты» Овидий рассказывал миф о знаменитом греческом поэте Арионе. Арион возвращался из Италии в Грецию, везя с собой много сокровищ. Корабельщики решили ограбить его и приказали ему покончить с собой. Поэт попросил у них разрешения в последний раз перед смертью спеть песню. Он облачился в праздничную одежду, взял в руки кифару, спел свою лебединую песню и бросился в волны. Но музыка и песня были так прекрасны, что Арион был спасен чудесным образом: дельфин подставил ему свою горбатую спину и доставил поэта к родным берегам.

Пушкин в стихотворении «Арион», соединив миф с образом тонущего в волнах челна, аллегорически говорит о судьбе декабристов: восстание подавлено, друзья его в тюрьме или в ссылке, Рылеев казнен, Кюхельбекер в Сибири… Поэт спасся чудом, как Арион, чтобы петь прежние гимны, прославляя свободу:

Погиб и кормщик и пловец!Лишь я, таинственный певец,На берег выброшен грозою,Я гимны прежние поюИ ризу влажную моюСушу на солнце под скалою.

Пушкин любил Овидия больше, чем других римских поэтов. «Певец любви, певец богов» умел прекрасно изображать простые человеческие чувства, и это сближало двух великих поэтов. Пушкин высоко ценил блеск поэтического таланта Овидия:

Имел он песен дивный дарИ голос, шуму вод подобный…

Особенно волновала Пушкина судьба поэта, которого жестоко покарал император Октавиан. В романе «Евгений Онегин» Пушкин тоже писал о ссылке Овидия, о том, как

…Страдальцем кончил онСвой век, блестящий и мятежный,В Молдавии, в глуши степей,Вдали Италии своей…

Певец любви, певец богов

Публий Овидий Назон родился в 43 г. до н. э. в небольшом городе Сульмоне, в 130 километрах к юго-востоку от Рима.

За год до его рождения был убит Юлий Цезарь. В Риме вновь разгорелась гражданская война.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука