На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима

Конечно, мы знаем, что поза, подобная позе Зевса, олимпийское величие, торжественность статуи были созданы скульптором в соответствии со вкусами времени и в угоду могущественному заказчику. Но ведь простой римлянин смотрел на статуи другими глазами. Живые черты императора сливались в его воображении с идеализированными чертами величественной статуи, которую можно было видеть куда чаще, чем самого Августа. И, конечно, такое искусство помогало убеждать простых и невежественных людей в «божественной сущности» императора.

Сколько ни увидим мы портретов знати тех времен, все они исполнены холодного и торжественного величия. Характерные черты сглажены в них и зачастую почти незаметны. То искусство, которое официально было признано в Риме, имело сугубо практическое применение — воспитывало в людях преклонение перед императором и императорской властью.

Знаменитый римский поэт Вергилий писал в своей поэме «Энеида», что главное искусство римлян в том, чтобы править покоренными народами.

Мы знаем, конечно, что и скульптура, и живопись были развиты в Риме. Но официальное искусство вдохновлялось теми же задачами, о которых говорит поэт: «…Народами править, им устанавливать мир, слабых щадить и укрощать непокорных».

Конечно, искусство Рима не ограничивалось тем, что делалось по заказу императора. Римские художники, переняв многое у греков, в те же годы, что и статую Августа (I в. н. э.), создавали совсем иные портреты. Они казались совершенно живыми, а мрамор, из которого они были сделаны, — теплым, как человеческое тело. Здесь же, в Эрмитаже, стоит бюст римлянина. В его облике видны ум и опыт. Глаза внимательно смотрят из-под нахмуренных бровей, губы слегка изогнуты в насмешливой улыбке. Здесь нет и следа от холодной обобщенности портретов императоров.

Когда римский мастер пользовался греческим образцом как средством прославления императоров, результатом были статуи, подобные статуе Августа. Когда же он учился у греков, не копируя их, он создавал портреты, полные жизни и тепла.

Каждая эпоха вносит в искусство что-то новое. Меняются вкусы людей, и то, что нравится сегодня, завтра кажется скучным, смешным или просто нелепым. Чтобы лучше разобраться в том, как с годами меняется искусство, посмотрим, каковы были портреты последующих времен.

Нередко те или иные императоры навязывали художникам свои вкусы. Они желали, чтобы искусство было не таким, каким оно становилось в результате своего естественного развития, а походило на образцы, которые им нравились.

Так, император Траян (II в. н. э.) стремился возродить внешние формы культуры республиканского Рима. В угоду вкусам цезаря многие художники стали подражать искусству времен Республики. Но подражание далеко от искусства. Поэтому портреты тех лет кажутся чрезвычайно холодными и нарочитыми. Невозможно возродить те формы искусства, которые давно уже изжили себя. Поэтому после смерти Траяна модные в его время портреты совершенно перестали создаваться.

От времени императора Адриана, страстно влюбленного в греческое искусство, сохранились произведения, внешне чрезвычайно похожие на произведения художников древней Греции эпохи Фидия. Сохранилось громадное количество скульптурных портретов любимца императора, прекрасного юноши Антиноя. Адриан, мечтавший возродить культуру классической Греции, видел в нем живое подобие давно уже исчезнувшей жизни. Недаром портрет Антиноя в соседстве с другими римскими портретами, стоящими в Эрмитаже, кажется случайно попавшим сюда бюстом греческого бога в окружении простых земных людей. Но как ни прекрасен был Антиной, как ни старались в мраморе передать его красоту римские и греческие художники, все же его портреты и им подобные произведения были далеки от полнокровных работ мастеров классической Греции. Скульпторы древней Эллады творили так, как чувствовали, а не повторяли образцы искусства, существовавшего несколько столетий назад.

Разумеется, не вкусы императоров определяют судьбы искусства. Созданная императорами мода в живописи или скульптуре не существовала долго. Тем, что по-настоящему заставляет развиваться и изменяться искусство, остается сама вечно меняющаяся жизнь.

Поясним это еще одним примером.

Внешнее спокойствие, которое было свойственна Риму в эпоху первых императоров, сменилось годами тяжелых войн и длительных междоусобиц. Третий век нашей эры иногда называют эпохой солдатских императоров. То было время, когда императорами становились энергичные и властолюбивые военачальники, которых их солдаты провозглашали цезарями.

Императорская власть достигалась ценой убийств и заговоров, а чаще всего с помощью войска, верившего тому или иному полководцу. Такие императоры, добившиеся трона собственной хитростью и силой, уже не хотели, да и не могли, конечно, выставлять себя божественными посланниками неба. Зачем им было рядиться в чуждые им одежды, этим сильным, коварным и жестоким людям? Жизнь проходила в борьбе. Побеждал в ней сильнейший.