На сердце без тебя метель...

— В пятницу? — Лиза в удивлении приподнялась с постели.

— Жоржу по знакомству дали ложу в Малом на один модный водевиль. И в пятницу мы поедем с вами его смотреть, разве не прелестно? — глаза Натальи так и светились от восторга. — Надеюсь, La tête bien будет уже в Москве, чтобы сопровождать нас.

— А что за пьеса? Кто автор? — с преувеличенным воодушевлением спросила Лиза, чтобы как-то отвлечься от страхов, вызванных предстоящим визитом в театр.

Это уже не просто обед в узком кругу. Это настоящий выход в свет — возвращение под прежним именем в мир, который после встречи с Макаром на Сенном рынке страшил ее безмерно.

— Скриб, француз. Тот, что написал «Менисту». Ах, кто же будет играть? Рыкалова, вестимо. Или, может, Belle Voix de Moscou? Ах, я бы хотела на нее взглянуть! Говорят, она в моде исключительно потому, что редко бывает на сцене.

Натали в волнении теребила ленту на рукаве капота, щеки ее разрумянились, глаза заблестели. Видно было, что она безумно хочет что-то сказать, да не смеет. Потому Лиза потянулась к ней и сжала ее ладони в ободряющем жесте.

— Редко бывает на сцене? Отчего? У нее нет ангажемента? Она француженка?

— Нет, Belle Voix de Moscou не француженка, — с готовностью откликнулась Натали. — Она то ли из бывших крепостных, то ли купеческого сословия. Бежала из дома, чтобы стать артисткой. Oh, mon Dieu, c’est tellement romantique! Как в романах! А играет редко, потому что… м-м-м… petit ami^[308] не отпускает от себя. Оттого каждый выход ее производит настоящий фурор среди публики. Некоторые даже в шутку бранят Дмитриевского, ее petit ami, за то, что он, подобно Аиду, прячет Belle Voix de Moscou в своем имении.

Имя Александра прозвучало столь неожиданно, что Лиза не сразу поняла смысл сказанного Натальей. Она снова на какое-то мгновение перенеслась в прошлую зиму, вспомнив, что точно таким же прозвищем наделила графа мадам Вдовина. И тут же что-то проснулось в груди. Что-то, долго-долго дремавшее прежде и ныне стремительно захватывающее ее, разливалось по жилам вместе с кровью прямо от сердца. А после ужасающей болью скрутило тело, когда Натали, явно смущаясь, горячо зашептала:

— Она уезжает к нему по первому морозу, аккурат перед Филипповым постом, а возвращается всего на пару месяцев по весне и по осени. Как верная супруга. Ее так и прозвали — Un femme fidele. Жорж говорил мне… говорил мне, что они вместе уже почти десять лет! Завидный срок для такой связи! Граф расставался с ней только, когда обвенчался со своей кузиной. Или это была не кузина?.. Ах, уже и не вспомню! Это тоже весьма занятная история… Вы, верно, не слышали о ней? И о Дмитриевском, полагаю, могли не слыхать. Он уже пять лет живет в ссылке, не покидая границ своего имения. А все потому, что…

Наталья все говорила и говорила, рассказывая Лизе то, что знала по обрывкам светских сплетен. О том, каким повесой был граф до встречи со своей женой. О том, какой романтичной и трагичной одновременно была история их любви. О том, каким ужасным человеком он стал после смерти супруги в родах. И, конечно же, о той, другой, что жила в maison verte^[309].

Но Лиза не слышала. На нее нашло какое-то странное оцепенение, словно кто-то окутал ее невидимой плотной пеленой, заглушающей любые звуки. И это спасло ее, как она поняла позже. Потому что услышь она еще хоть слово, не сдержала бы своих чувств, которым дала выход только после ухода Натали.

Belle Voix de Moscou. Она была там. Все это время. Все время, что Александр играл с Лизой, забавляясь, как кот с мышью. Пока Лиза слышала о ней только из обрывочных фраз самого Александра, его любовница казалась какой-то эфемерной. Но она была. Она все-таки была. Столько лет рядом с ним, как невенчанная супруга.

«…Она предлагает мне свою ласку и тепло, дарит мне свое тело, но делает это открыто и честно, не прикрываясь мнимой невинностью. И от нее никогда не будет удара в спину. В этом она несравненно выше тебя…»

Наверное, стоило отказаться от визита в театр. Оставить прошлое прошлому. Затворить воспоминания в самом дальнем уголке памяти, когда заново с болью и разочарованием осознала, что никогда не была любима. Но после бессонной ночи Лиза даже дни подгоняла, чтобы поскорее увидеть ту, что владела Александром. Пусть не его сердцем, нет. Не будучи уже столь наивной, как прежде, Лиза понимала, что Belle Voix de Moscou и Дмитриевского связывали отношения иного толка. Но эта женщина была близка ему, как никто. Она провела рядом с ним годы. После смерти Нинель он вернулся именно к ней, и Лизе казалось, что это значит очень многое.

В оставшиеся дни до поездки в Малый она стала совсем рассеянна. Потеряла интерес к занятиям с Павлушей, криво пришила к платью кружево, приобретенное в Гостином дворе, и едва не выдала себя с головой, совершенно растерявшись при внезапном появлении того самого La tête bien.