На сломанных ногах (СИ)

Над собравшимися на пару долгих мгновений нависла холодна тишина. Эллана собиралась с мыслями, пересматривая все, что знала об Империи прежде. В голове эхом пронесся голос Корифея. «Раттус – вот, как мы когда-то звали ваш пронырливый тщедушный народ». Так отчего же один из представителей крысиной расы смог добиться в заполненном предрассудками обществе столь высокого положения? «Сила, магия им важнее ушей», – шепнул Источник в ответ.

Поздороваться и рассказать о себе девушке не позволил кристалл, залившийся знакомым теплым светом. Дориан, наконец, закончил с делами, и готов был взглянуть Кассандре в глаза, объясняя, почему тот послал ей на помощь эльфа.

========== Там лежит Бездна ==========

***

Эллана не решилась бы сказать, что Тевинтер – кроваво-красное пятно на безупречно выглаженном рукаве Тедаса не потому, что Империя пришлась ей по вкусу. Громкие слова в ней сдерживал Дориан, что клялся, будто пытается изменить свой дом к лучшему. Обижать старого друга девушке не хотелось, видеть его смятении после жалоб – не хотелось сильнее всего. Долийка в очередной раз заставила себя держать язык за зубами, связываясь с другом перед беспокойным сном.

А ведь рассказать она могла многое. На эльфийских сородичей все вокруг смотрели с ноткой презрения, скованными рабами торговали в открытую, людей, кунари, эльфов – всех держали на высокой трибуне, выкрикивая цены и номера. Маги, богатые господа и их слуги толпились внизу, выбирая, оценивая, считая, сколько стоит та или иная жизнь. Эльфийка спрашивала у проводника о том, что происходит после покупки раба, и ответы не давали ей повода для радости.

Невольника можно было лишить жизни совершенно законно, не понеся за это и легкого осуждения со стороны, раба можно было перепродать, выкинуть на улицу, изуродовать… Рабы не были живым существом.

– Это печально, но рабы имеют статус вещи, – признавался сопровождающий Инквизицию эльф. – А вещью можно распоряжаться как заблагорассудится.

Вопросы сыпались на голову девушки холодным летним дождем. Были ли рабы у Дориана, у его семьи, у ближайших родных и друзей? Наверное, спросить об этом открыто было бы слишком бестактно.

Впрочем, нельзя сказать, что в Тевинтере девушка видела лишь несчастных, обделенных и запертых на цепи рабов – темные краски. Магия вершилась прямо на улице, и люди не разбегались кто куда, лишь видя ее яркий свет. Сила Тени была местным жителям не в диковинку, магии не гнушался никто.

Магистр показывал фокусы своей спутнице, то зажигая пламя на кончиках пальцев, то гася его легким движением рук. Эллана смотрела за происходящим с упоением, словно ребенок в театре, смотрела, пока «фокусник» не отвесил ей потешный поклон. Она так давно не видела колдовства… Заклинания, шепот жадной Тени, пламя, танцующее у древка посоха – эльфийке слишком этого не хватало, чтобы не начать скучать.

– Я раньше не думал, что долийцы такие милые, – говорил Метелл, разглядывая спутницу издалека. – Думал, что все вы – суровые убийцы, прячущиеся в древесных тенях. Ты ушла из клана слишком юной, чтобы получить ваши кровавые татуировки, верно?

Кассандра, услышав вопрос, бросила на Эллану взволнованный взгляд. Начитавшись любовных романов, та порядком нагрузила собственное воображение зарисовками разбивания сердца брошенной возлюбленной. Впрочем, не без оснований. Вопрос действительно задел эльфийку за живое, и та потупила взор, не зная, как следует ответить. Рука сама собой взметнулась вверх, ощупывая щеку, на которой раньше горел бледно-золотой узор.

– Метелл, как так вышло, что ты ни разу не видел долийцев? – вмешалась Искательница, позволяя Эллане ускользнуть от ответа. – Я читала, что Тевинтерцы любят вылавливать их по лесам.

– Любят, но в наших лесах их давно уже нет, – признался маг, разводя руками. – А в чужие нас не пускают, рабство теперь всюду запрещено.

– Тебя разве не трогает эта проблема? – спросила Эллана, чувствуя, как щеки ее краснеют от накатывающей злости.

Маг не нравился ей. Его речи, снисходительная манера общения, все выдавало в нем непомерное самомнение. Больше всего Эллану злило то, что добившись положения, получив в руки реальную власть, Метелл сделал для своего народа столь смехотворно мало. Варрик говорил, что так и бывает с жадными до власти магами. Деньги, уважение, сила – все, что интересует их при восхождении к трону. Судьбы людей? Высшая добродетель? Чушь для бедняков.

– Мое недовольство все равно не решит эту проблему.

– Нет. Подай голос, за тобой собрался бы хор.

– Нынче модно решать проблемы хором голосов, – смеясь, заметил гном, тут же принявшийся насвистывать песню матери Жизель.