Читаем На собачью свадьбу котов не приглашают полностью

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Нас всех вели… Я ей не подавала пример… Я никого не водила в дом… Избегала… Даже разговоров… Придумала? Да, много придумывала. Придумывала ей грузинского отца – на Кавказе женщин в строгости держат… Чтоб боялась, уважала традиции. Ну, был, был такой человек в моей жизни – но к ней никакого отношения. Я всегда знала, да, да, знала – твоя дочь.

ФЕЛИКС. Могла бы сообщить… (бегает по комнате)

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Заткнись… Придумала эту пиццу… Чтоб быть рядом… Если надо спасти, помочь… Я же жить не могла – все думаешь: где она, с кем… вдруг в беде… Она бы это не поняла… У них свои понятия. Пицца за 50 долларов – это им понятно… Мать деловая., ого-го… Круто! А любить свою дочь, душу отдавать – это не круто… Это слова, звуки… буза… И таскалась за ней… Плакала… Надеялась… старше станет – влюбится, человек найдется – ее полюбит… поставит на ноги… все забудется.

ФЕЛИКС. Не загоняй меня в угол… Вы же меня к стенке ставите… Я же не один в бизнесе. Боб, Ринат, я… – мелочь! За нами такие люди… Такие деньги… И если я не смогу, не покажу характер… меня выбросят на помойку.

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Так что… мне все-таки (рвется к розетке)… Я ради нее все могу.

ФЕЛИКС. А ради меня? Ты же меня любила? Вроде?

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Я тебя не просто любила… Я тебя ждала… Я почему-то ждала… Ты вернешься… Увидишь дочь… Полюбишь… Кстати… Почему у тебя фамилия другая? Жену обокрал?

ФЕЛИКС. Когда в Америке дают гражданство, разрешают взять новое имя. Очень верно – помогает начать новую жизнь.

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Да. Эмиграция… Возможность прожить другую жизнь. Конечно, кто не мечтает о другой жизни? Все другое, с чистого листа. Ну увидал ты ее, эту жизнь. Что хорошего? Разве не радость, не счастье вернуться…? Найти дочь… я всегда мечтала, что тебя потянет сюда… А я на месте…

ФЕЛИКС. Обставим квартирку, купим «жигуленок», дачку… В отпуск в Сочи или куда вы сейчас летаете – в Эмираты?

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Почему нет! Мы ей нужны… Ради нее… (тихо) и себя…

ФЕЛИКС. Бред! Бред! Ты с ума сошла, коза… Розовые слюни или сопли любят в России, в Америке любят хэппи-энд, а в жизни, в жизни все как в жизни, если лажа, то лажа… не отвертеться… Иногда хочется, конечно хочется… Совершить такое… Гордое… Благородное… Подняться над всеми… Над собой… Но тебе сладкие слюни – другим… твоим близким – горькие слезы… У вас все вкривь-вкось, доброе дело могут и простить… У нас жестче… (звонок моб.) Вот… Уже…

ТЕЛЕФОН. Нашел?

ФЕЛИКС Нет., но

ТЕЛЕФОН. Влад найдет. За ноги приволокут. Бай.

ФЕЛИКС, (показывает на мобильный) Разлука была не долгой.

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА, (бросается, хватает мобильный) Нет… Нет…

ФЕЛИКС, (борется с ней, пытается отнять) Не дури… Слышишь…


Наталья Семеновна бросает телефон на шкаф. Оба изумленно смотрят туда.


НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Отдашь ее? Да? Предашь?

ФЕЛИКС. А она?… Она что?

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Молодо – зелено. Отмолится. Тебе поздно… Мне тоже… Ты сделай, сделай доброе дело… Спаси дочь… Направь ее… Сделай доброе дело… – розовые или другие слюни… А ты сделай – и тебе легче сделается… И жизнь вроде не зря… И за доброе дело будет тебе и облегчение… увидишь… Верь в это… Как без веры?

ФЕЛИКС. Слышишь, я столько в жизни добрых дел сделал… Какое облегчение? Кто это заметил… или помог…

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. А ты верь Люди грешные – но божьи твари… Ты делай… Это все не впустую… делаешь, делаешь, вроде воск утрамбовываешь… мягкий, податливый – никакой, пустота, ерунда вроде… а потом что-то сделал, добавил малость, ниточку… бог весть, откуда она, а фитилек – уже не воск, уже свеча… А свеча она греет и освещает… Помнишь, мы пели: «пока горит свеча, пока горит свеча». Совсем иногда малости не хватает, чтоб ее зажечь… А тут дочь!

ФЕЛИКС. Что – то ты меня не сразу признала… (начинает звонить мобильный звонок за звонком).

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. У меня сердце в пятки ушло, когда увидела – подумала: «Увезет дочку, а я куда?» Растерялась!… (Феликс дергается к телефону) Не бери… Прошу…

ФЕЛИКС. Если увезу – чем плохо…

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Не готова была..

Потом, столько лет прошло… Что за человек стал… Нужен ли ей… такой жох…

ФЕЛИКС. Чем же я вам не подошел?

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. Сначала – всем. А потом подумала: дашь деньги, острова… отвлечешь… может выпрямишь… Она ведь не глупая: увидит перспективу – иначе запоет…

ФЕЛИКС. Теперь жалеешь… (опять звонит мобильный)

НАТАЛЬЯ СЕМЕНОВНА. И не жалею… и не радуюсь…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Руны
Руны

Руны, таинственные символы и загадочные обряды — их изучение входило в задачи окутанной тайнами организации «Наследие предков» (Аненербе). Новая книга историка Андрея Васильченко построена на документах и источниках, недоступных большинству из отечественных читателей. Автор приподнимает завесу тайны над проектами, которые велись в недрах «Наследия предков». В книге приведены уникальные документы, доклады и работы, подготовленные ведущими сотрудниками «Аненербе». Впервые читатели могут познакомиться с разработками в области ритуальной семиотики, которые были сделаны специалистами одной из самых загадочных организаций в истории человечества.

Андрей Вячеславович Васильченко , Бьянка Луна , Дон Нигро , Эдна Уолтерс , Эльза Вернер

Драматургия / История / Эзотерика / Зарубежная драматургия / Образование и наука