На солнечной стороне улицы

Лет этак через двадцать пять, уже в Америке, она со своим вторым мужем будет принимать в гостях супружескую пару: их приятельницу-пианистку с новеньким супругом, человеком молчаливым и за столом несколько… чопорным, чужеватым… Однако все разом изменилось, когда выяснилось, что Роман Григорьич, так звали гостя, в прошлом - подполковник уголовного розыска МВД Узбекистана. И разговор забурлил, закрутился вокруг сразу нескольких тем. Сначала усмешливо и раскрепощенно, - с обеих сторон - обсудили промахи КГБ в некоторых событиях, связанных с личностью Вериного мужа, потом разговор перешел на другие темы. Вспомнили, что Ташкент всегда был криминально неблагополучным: климат такой, гостеприимный для всякой швали, население - доверчивое, открытое… Ворье и мошенники были немаловажной закваской в этом конгломерате…

- Ну, и не забудьте о наших садоводах-любителях, - сказал бывший подполковник… - Добрая половина нашей деятельности была посвящена наркотикам - гашиш, опиум…

- И что, многих ловили? - спросил хозяин дома.

- Многих, - уверенно ответил гость. - Тут ведь, в этом деле, особенно справедлива поговорка насчет веревочки, которой, сколько ни виться… Безумие порока, знаете, ослабляет осторожность… Хотя, были и провалы - наши провалы, я имею в виду. Например, в семидесятых так и не удалось поймать одного, как говорят теперь, наркобарона, личность таинственную, очень опытную, и даже талантливую… Схема организации была составлена так хитроумно, что, похоже, только один старик знал хозяина лично. Но когда на него вышли и уже должны были брать, его нашли задушенным в пустой квартире, где-то на Тезиковке. И ниточка оборвалась… А потом она как сквозь землю провалилась.

- "Она"? - спросила Вера. - Так это была женщина?

- Вот именно! - подтвердил гость. - Но мы знали только кличку: Артистка…

27

Знакомый Лене бывший часовщик жил в новом кооперативном доме на улице Гоголя - роскошный проект, лифт, просторные квартиры с огромными застекленными лоджиями…

Пока шли от трамвая и поднимались в лифте, Леня рассказывал про хозяина - когда-то, лет двадцать назад, тот контролировал чуть ли не весь здешний часовой рынок. Но потом, многозначительно добавил Леня, переключился на другие дела. Вере было все равно - кто и на что там переключился, она как раз обдумывала, как сочетать в смесях контрастные тона, - но иногда она спохватывалась, что Леня обидится, и тогда задавала какой-нибудь вопрос, как правило, невпопад, и он снисходительно смеялся. Вообще казалось, что при всей своей предупредительности и абсолютной преданности, Леня никогда не принимал ее всерьез. Она и сейчас спросила - на что же тот переключился?

- На камушки, - ответил Леня.

- На… камушки? - удивленно переспросила она. Они ехали в лифте - зеркальном, но уже обоссанном. Леня расхохотался и подмигнул: - Да-да… Верочка, ну-ка, как вы себе представляете эти камушки? Ну-ка?

Явно ждал, когда она сморозит какую-нибудь глупость.

- Идите на фиг, - сказала она добродушно.

***

…Сквозь окно столовой видно было, как на лоджии наклонялась над гладильной доской совсем еще молодая жена часовщика. Сам он был уже в преклонных годах, хотя отлично держался - худой, подтянутый, одетый в спортивный импортный костюм. Судя по всему, и в молодости увлекался спортом: в проеме двери, ведущей в столовую, заставленную громоздким румынским гарнитуром, видна была на стене увеличенная коричневатая фотография, из довоенных, добросовестных, - длиннорукий длинноногий молодой человек в теннисках, с ракеткой на плече, стоит в белых трусах и майке, неулыбчиво смотрит в объектив…

Он сам открыл им дверь и был довольно любезен, - приветливым его никак нельзя было назвать… По ходу дела Вера поняла, что Леня когда-то оказал ему услугу, очередную в ряду бесчисленных услуг, которые он оказывал походя, словно не замечая, самым неожиданным людям.

- Проходите в столовую, - пригласил хозяин, указывая направление левой рукой в перчатке телесного цвета, - некомплектной рукой, всего с двумя пальцами. Этими пальцами он и взял, как пинцетом, протянутый Леней кулон, положил его на правую ладонь, молча осмотрел…

- Ну что ж… - сразу сказал он… - Это "Лонжин", швейцарская фирма… Часики на анкерном ходу, между прочим…

- Значит, они серебряные? - спросила Вера. Часовщик улыбнулся одними губами… впервые поднял на не глаза. Несколько секунд они так смотрели друг на друга. Он - удивляясь. Обычно мало кто выдерживал его прямой немигающий взгляд. Девушка смотрела на него спокойно, внимательно, не отводя глаз. Черным гвоздиком в серую радужку вбит зрачок.

На пороге лоджии показалась жена часовщика со стопкой наглаженного белья, поздоровалась, прошла в соседнюю комнату.

- Они платиновые, - наконец проговорил хозяин негромко.

Леня присвистнул, рассмеялся:

- Ну надо же! Юрий Кондратьич… а вот эти стеклышки вокруг…