На соседней планете

Съ этими словами Амара бросилась въ ега объятія, и князь, опьянѣвъ отъ восторга, страстно прижалъ ее къ своей груди.

Любовь, — великая сила жизни, не допускающая другого закона, кромѣ своего, не признающая различія расъ и положеній, — соединила въ одномъ чувствѣ селенитку и пришельца съ Земли. .

Была еще ночь, когда Амара вырвалась изъ объятiй князя.

— Ахъ! Мнѣ пора уходить, — отвѣтила она на его мольбы остаться съ нимъ еще.

Потомъ, зажавъ ему ротъ поцѣлуемь, она прибавила:

— Наше счастье было кратко, но одинъ часъ невыразимаго блаженства стоить долгой жизни, полной горя и страданiй. Я буду вѣчно любить тебя, Ардеа. А ты? Ты не забудешь меня?

— Никогда! Какимъ негодяемъ считаешь ты меня, если я когда-нибудь смогу позабыть тебя, чаровница, великодушно пожертвовавшая собой для моего счастья? Образъ твой, Амара, вѣчно будетъ жить въ моемъ сердцѣ, живи я хоть на другой планетѣ, — отвѣтилъ Ардеа, покрывая ее страстными поцѣлуями.

— Во всякомъ случаѣ, — прибавилъ онъ рѣшительно, — я постараюсь, чтобъ мы разстались не такъ скоро!..

Амара тихо высвободилась изъ его объятiй.

— Я чувствую, — отвѣтила она, качая головой, — что разлука близка! Но пусть совершится воля судьбы! А пока — прощай!

Амара открыла окно; съ минуту она кружилась, а потомъ поднялась на воздухъ и выпорхнула изъ комнаты. Князь слѣдилъ съ высоты за бѣлымъ облачкомъ, которое быстро спускалось къ земле и скоро исчезло въ темнотѣ.

Ардеа безсильно опустился на кровать и зарылся головой въ подушки. Любовь къ Амарѣ овладѣла всѣмъ его существомъ, а предстоящая разлука приводила въ такое отчаянiе, что слезы брызнули изъ его глазъ.

"Предсказанiе Сагастоса исполнилось", — подумалъ онъ, ловя въ душѣ своей желанiе, чтобы дѣла подольше задержали мага, и онъ не такъ скоро пpiѣxaлъ за нимъ. Князь до такой степени былъ озабоченъ придумыванiемъ плана продлить свое пребыванiе у селенитовъ, что не слышалъ, какъ открылась дверь, и на порогѣ комнаты появился Сагастосъ.

Лицо его было озабочено; подойдя къ кровати, онъ остановился, скрестилъ руки и хмуро взглянулъ на князя, видимое отчаяніе котораго нисколько не трогало, казалось, его.

Ардеа не шевелился, и Сагастосъ слегка коснулся его руки. Князь въ испугѣ вскочилъ, узналъ своего покровителя и, поблѣднѣвъ, пробормотавъ:

— Уже?..

Презрительная усмѣшка скользнула по бронзовому лицу мага.

— Уже!? — повторилъ онъ. — Правильнѣе было бы сказать: слишкомъ поздно!

— Да, — продолжалъ онъ, садясь на кровати, — я явился слишкомъ поздно, чтобы помѣшать тому, что случилось здѣсь. Позвольте замѣтить вамъ, Ардеа, что не умно и не великодушно безчестьемъ платить за оказанное гостепріимство.

Ардеа опустилъ голову, и краска стыда залила его лицо.

— Несомнѣнно, жрица сама виновата, явившись къ тому, кто, какъ ей извѣстно, любитъ ее; но ученикъ Атарвы, человѣкъ, прошедшій извѣстную степень посвященія, какъ вы, долженъ былъ остановить ее и напомнить ей, что недостойно отдаваться страсти. А знаете вы, какая участь ждетъ ее, если узнаютъ о томъ, что здѣсь произошло?

— Нѣтъ! Что же съ ней сдѣлаютъ? — вскричалъ Ардеа, блѣднѣя отъ охватившаго его ужаса.

— Жрицу, запятнавшую себя страстью, наказываютъ смертью. Начальники и старѣйшины вызываютъ грозу, во время которой молнія поражаетъ виновную, и небесный огонь сжигаетъ ея тѣло, а буря развѣ-ваетъ пепелъ, такъ что отъ нея ничего не остается.

Смертельно блѣдный и трясясь какъ въ лихорадкѣ, Ардеа на минуту какъ бы онѣмѣлъ.

— Спасите ее, Сагастосъ! — умоляющимъ голосомъ сказалъ онъ, протягивая руки къ своему покровителю. — Вы могущественный магъ! Вы можете сдѣлать это!..

— Вы ошибаетесь, Ардеа; въ этомъ я совершенно безсиленъ. Но, будемъ надѣяться, что ваша тайна будетъ сохранена. Никто ничего не подозрѣваетъ и, на ея счастье, вы — не селенитъ, и васъ нисколько не остерегаются. Случившееся послужитъ вамъ, надѣюсь, хорошимъ урокомъ на будущее. Во всякомъ случаѣ, намъ необходимо немедленно уѣхать. Сегодня прибылъ спеціальный поѣздъ по случаю бывшаго праздника, истощившаго провизію. Поѣздъ этотъ отходитъ очень рано, и мы воспользуемся этимъ случаемъ.

— Уѣхать сегодня!.. Разстаться съ ней!.. — простоналъ разстроенный Ардеа.

Тронутый глубокимъ и истиннымъ горемъ, звучавшимъ въ голосѣ князя и свѣтившимся въ его влажныхъ глазахъ, Сагастосъ горячо пожалъ ему руку.

— Я понимаю ваше горе и глубоко жалѣю васъ, но необходимо подчиниться неизбѣжному. Не только съ Амарой, но вѣдь и съ нашей планетой вамъ придется же когда-нибудь разстаться. Итакъ, будьте благоразумны и подумайте, какъ было бы ужасно, если бы вы стали влюбляться во всякой странѣ, куда я васъ повезу? — закончилъ, шутя, Сагастосъ.

Ардеа покраснѣлъ. Ему было стыдно своей слабости. Съ трудомъ овладѣвъ собой, онъ отвѣтилъ:

— Я понимаю, что вы правы, и что даже для безопасности самой Амары необходимо, чтобы я уѣхалъ. Что же касается того, что я могу влюбиться еще въ кого-нибудь, то это невозможно. Никто никогда не затмитъ образъ очаровательной дѣвушки, которую я встрѣтилъ на ея же несчастье!