На стремнине века. Записки секретаря обкома

В ночь на 23 августа 1942 года пойма Дона наполнилась гулом чужих для этих мест голосов. Дубравы между хуторами Вертячий и Песковатка заполнил удушливый смрад выхлопных газов и моторной копоти. Жухла зелень, мертвела листва дубов. Падающие желуди, не достигнув земли, натыкались на башни танков и на каски гренадеров 14-го механизированного корпуса войск Гитлера. Танки и мотопехота переправлялись на восточный берег из района станицы Трехостровская с такой интенсивностью, что, казалось, им помогала какая-то сатанинская сила. Как рассказывают местные жители, танки и автомашины с пехотой «гуртовались» на берегах Дона, как огромные стада на водопоях. Жаль, наши разведчики в ту ночь не могли связаться ни с авиацией, ни с дивизионами «катюш»...

С рассветом косяк танков, подобно огромному утюгу, под прикрытием авиации выполз из дубрав, огнем и гусеницами смял оборону частей 87-й дивизии, проутюжил огневые позиции в глубине обороны, вышел на маневренный простор к тылам 62-й армии и по кратчайшему пути устремился к северным окраинам Сталинграда. В штабе фронта и в городском Комитете обороны стало известно об этом лишь к 11 часам дня 23 августа, когда фашистские танки появились в четырех километрах от Тракторного завода. Сталинградский фронт оказался разрезанным на две части восьмикилометровым коридором прорыва, по которому ринулись к Волге подвижные соединения Паулюса.

В этот час я занимался делами ополчения и МПВО. Предчувствие неминуемой грозы подсказывало, что именно сегодня, в этот воскресный день, необходимо задержаться в обкоме, посоветоваться с членами бюро, собрать сотрудников военного отдела и штаба МПВО, чтобы еще раз убедиться в готовности ополченцев, истребительных батальонов и подразделений местной противовоздушной обороны к боевым действиям на случай тех осложнений, какие бывают в городах прифронтовой полосы.

Под контролем райкомов партии в комсомольских организациях, в ячейках Осоавиахима, общества Красного Креста шло военное обучение граждан, способных владеть оружием[2].

На всех предприятиях и в учреждениях созданы объектовые формирования МПВО. Таким образом в местную противовоздушную оборону было вовлечено огромное число людей, как взрослых, так и подростков. В городе не было такой семьи, член которой не участвовал бы в одном из подразделений МПВО. В дни налетов вражеской авиации люди в касках, с противогазами, как солдаты на посту, стояли на крышах домов, цехов, предприятий. Здесь был их боевой пост, хотя оружием им служили лопаты, крючья, ведра, бочки с водой и ящики с песком. Все население принимало участие в сооружении укрытий. На всех без исключения улицах, во дворах, в городских садах и парках, у трамвайных остановок, на территории предприятий — всюду рыли земляные щели, сооружали блиндажи. Надежные подвалы оборудовали под бомбоубежища. Вместительное бомбоубежище было сооружено в склоне крутого берега речки Царицы. К началу августа 1942 года в Сталинграде было вырыто 174 тысячи погонных метров щелей-укрытий, в них могли укрыться не менее 350 тысяч человек.

С точки зрения обороны по сигналу «воздушная тревога» Сталинград был дисциплинированным и организованным. С точки зрения противопожарной он был крайне опасным, поскольку многие районы состояли сплошь из деревянных домов.

Мы собирались послушать сообщения руководителей местной противовоздушной обороны районов города о готовности населения к испытаниям, к борьбе за жизнь. Эта готовность заключалась в том, что каждый рабочий и служащий, домохозяйка и школьник должны были знать свои обязанности при объявлении воздушной тревоги. Но совещание, назначенное на 13 часов дня 23 августа, не состоялось...

В 12 часов 30 минут была объявлена воздушная тревога. Около часу дня мне позвонил директор Тракторного завода Константин Алексеевич Задорожный.

— Алексей Семенович, тебе известно о прорыве фронта? — взволнованно спросил он.

— Нет, не известно.

— Немцы в полутора километрах от завода, — сказал Задорожный.

— Ты не ошибаешься?

— Нет, Алексей Семенович.

— Не клади трубку.

По другому телефону я позвонил в Военный совет фронта. Член Военного совета Хрущев от удивления воскликнул:

— Этого не может быть!..

— Как же не может быть, если вот сейчас товарищ Задорожный сообщает мне об обстановке на Тракторном: гитлеровцы вышли на Мечетку. Он у меня на проводе...

— Тогда погоди, проверю в штабе фронта.

Через минуту-две Н. С. Хрущев сказал:

— Да, фашисты танковым тараном прорвали фронт и сейчас выходят, как мне сообщили, в район Тракторного, Латошинки и Ерзовки.

Все стало ясным.

Я спросил у Задорожного:

— Сколько в данный момент завод может выставить танков на передовую и какое количество автоматов сможет передать в руки бойцов истребительного батальона и рабочих отрядов?

Задорожный без промедления ответил: 60 танков, около 1200 автоматов.

— Тогда немедленно поднимите и вышлите против прорвавшихся истребительный батальон, ополченцев и танки. К вам придут на помощь моряки, истребительные батальоны Баррикадного, Краснооктябрьского и других районов. Поддерживайте с ними связь.