На стремнине века. Записки секретаря обкома

В поселке Красная Слобода возобновился выпуск городского издания «Сталинградской правды». Редакция и типография работают под непрерывным обстрелом артиллерии. Во время переправы редакции и типографии на левый берег погиб заведующий типографией И. Я. Корнев. Несколько работников типографии и редакции газеты тяжело ранены. Но, несмотря ни на что, газета снова выходит. Большой труд в это дело вкладывают работники отделов пропаганды обкома и горкома партии.

В связи с осложнившейся обстановкой в городе командование фронта разрешило 62-й армии переместить командный пункт с Мамаева кургана на бывший КП фронта, у реки Царицы, оставив на Мамаевом кургане армейский наблюдательный пункт.

13 сентября Паулюс, подтянув резервы, обрушил удары на центральную часть города, пытаясь любой ценой выполнить приказ Гитлера о захвате Сталинграда. Получив отпор на южной и северной окраинах города, не сумев овладеть Тракторным заводом, гитлеровское командование сосредоточило силы на узком участке фронта и рвется к Волге из-за привокзальной части города — через Дзержинский район и по реке Царице. Контратака силами 62-й армии, начатая на рассвете 14 сентября, не увенчалась успехом. Гитлеровцы бросают в бой танки и самолеты, а единственно уцелевший танк 6-й танковой бригады 62-й армии вечером был подбит. Около 100 танкистов этой бригады, оставшись без машин, вооружились автоматами и продолжают бой в пешем строю. Обескровлены и многие другие воинские соединения, обороняющие подступы к городу. Велики потери в 35-й гвардейской дивизии, которую после гибели генерала Глазкова возглавил полковник В. П. Дубянский. Остался один сводный полк. Но, несмотря на огромные потери, гвардейцы стойко обороняют высоту Садовая.

К вечеру немецко-фашистские автоматчики просочились в центральный район города и вышли к Волге. Переправа оказалась под угрозой захвата. Сюда выдвинута группа работников госбезопасности в составе истребительного батальона во главе с подполковником И. Т. Петраковым. Чекисты заняли оборону переправы.

Обстановка в районе нашей штольни исключает нормальную работу городского Комитета обороны. Телефонная и телеграфная связь с северной и южной частями города прервана. Немцы в нескольких местах вышли к Волге, расчленив город на отдельные, самостоятельные участки обороны. В связи с такой обстановкой было принято решение перебазировать Комитет обороны на левый берег. Организовать переправу поручено секретарю обкома партии И. В. Сидорову.

Получил письмо от жены. Она адресовала письмо не мне, а просто в городской Комитет обороны. Какой-то паникер, бежавший из города, сообщил семье И. Ф. Зименкова, что Иван Федорович убит, а я тяжело ранен и где-то оставлен. Жена умоляет что-либо сообщить о моей судьбе. Читал это письмо вместе с Зименковым. Были крайне расстроены. Тут же написал ответ. Просил не верить никаким провокационным слухам. Но дойдет ли мой ответ?

Поздней ночью со стороны Красной Слободы подошли два полуглиссера, и мы начали переправляться. Последним рейсом уезжали Зименков, я и мои помощники. До середины Волги ехать было относительно спокойно. Только вышли на стрежень, как над нами повисли ракеты. Застрочили крупнокалиберные фашистские пулеметы. Мы припали на дно лодки. Моторист решил приглушить мотор, но в спешке перестарался, и мотор заглох. Нас понесло по течению прямо к памятнику Хользунову, откуда гитлеровцы вели ожесточенный пулеметный огонь. В темноте мы потеряли из виду полуглиссер А. И. Воронина. Сидоров оставил рулевое управление и перешел к мотористу.

— Эх, ты, растяпа! Что наделал, видишь, куда нас прет?

— К фашистам в гости, — горько пошутил Зименков. Но было не до смеха. Лодку несло под пулеметный огонь. Оставался один выход — прыгать в воду... И в этот критический момент мотор заработал. Перебежав к рулю, Иван Васильевич круто повернул лодку в направлении к Красной Слободе.

Шум мотора, видно, всполошил фашистов. Над серединой Волги взорвалось несколько шрапнелей, пулеметные очереди пересекли наш путь. Мы благополучно проскочили опасную зону и вошли в затон Краснослободского судоремонтного завода.

— А где Воронин? — спросил я у бойцов охраны завода.

— Воронин не приезжал, — ответили они.

Мои помощники Н. П. Маликов, П. А. Ширяев вместе с И. В. Сидоровым обошли ближайшую часть берега Волги и затона, места причалов, но моторной лодки Воронина нигде не обнаружили.

— Значит, попал под пулеметный огонь, — проговорил Зименков.

— Не может быть! Сам видел, как они проскочили опасную зону, — ответил я. — Надо искать.

Сидоров послал команду еще раз обследовать берег. Было раннее утро. Мы решили хоть немножко поспать. Забрались в дом, отведенный работникам обкома партии, завернулись в шинели, но сон не шел. Мне не давала покоя судьба Воронина. Ворочаюсь с боку на бок. Переговариваюсь с Иваном Федоровичем. Успокаиваемся с появлением Сидорова.

— Ну, все благополучно, — сообщает он прямо с порога. — Воронина нашли. Моторка остановилась около паромного причала.

— Что же с ним случилось? — спросил я.

— Искали нас, пока бензин не кончился.